"Феликс Крес. Черные мечи (Авт.сб. "Сердце гор")" - читать интересную книгу автора

Братская или сестринская любовь? Никто не знает почему, но Полосы Шерни в
минуту опасности приходят на помощь сестрам и братьям. А ты, госпожа, -
рожденная любимой страной Шерни... ты живешь в городе, которому
покровительствует самая могущественная из ее посланниц... Разве ты никогда
не слышала о Трех Сестрах? Скажи, почему Шернь сотворила их именно
сестрами?
Он пытался разглядеть ее лицо в темноте.
- Скажи, госпожа, ты хочешь спасти своего брата? Хочешь ли ты ему
помочь?
Долгая тишина в ответ, и наконец она заговорила, серьезно, без нотки
иронии:
- Послушай меня, громбелардец. Я тебе попросту не верю. Не верю.
Никогда в жизни я не слышала столь неправдоподобной истории. Говоришь, ты
похитил меня, чтобы я поговорила с Байлеем? Но, дорогой мой солдатик, если
ты и в самом деле солдат, в чем я сомневаюсь! Байлей, будь он жив, отдал
бы тебя в руки Трибунала при первом же упоминании о том, что ты поднял на
меня руку! Как я могу поверить в то, что ты добровольно пошел на это, лишь
бы только заставить меня поговорить с братом?
Гольд молчал. Если честно, он и сам не понимал, как все произошло. Он
представлял себе все совершенно иначе... Он утратил контроль над ходом
событий. Уже тогда, в ее доме в Роллайне. Она была права.
- Но, может быть, если ты поведаешь истинные причины... - пробормотала
она, - может быть, тогда я смогла бы повлиять на приговор Трибунала?
И ему пришло в голову: а не придумать ли в самом деле какую-нибудь
правдоподобную историю, которая ей понравится, заодно отказаться от своих
намерений и сдаться?
Да, сдаться.


Когда Гольд спрыгнул с лошади и подошел к ней, Лейна просто упала в его
распахнутые объятия. Она дико устала, болело все: ноги, спина, шея. Веки
стали тяжелыми, словно налились свинцом. Она не помнила, как он отвел ее в
какую-то комнату, помог стащить сапоги, уложил на кровать и вышел, закрыв
за собой дверь. Она что-то неразборчиво пробормотала, повернулась на бок и
тут же заснула.
Гольд несколько минут наблюдал за ней сквозь щель в неплотно прикрытой
двери, потом медленно спустился вниз и стал чистить лошадей. Он не мог
позволить себе спать, но сон ему и не требовался. Сутки, проведенные в
седле, мало что для него значили, ему приходилось выдерживать и не такие
переходы. Конечно, он устал, но с ног не падал.
Приближался полдень. Гольд заказал сытный обед и присел за стол в углу.
Странно, но в зале было почти пусто. На этом тракте подобное случалось
нечасто.
Он проворно занялся огромным куском мяса, который ему подали на большом
блюде. Одновременно он размышлял, неподвижным взглядом уставившись на
столпившихся вокруг большого стола путников.
Он уже решил, что сдаваться не станет и от своих намерений не
откажется. Только вот эта дартанка... Раз уж он принял решение, уступать
ей нельзя, тем более без нужды потакать ее капризам.
Наедине с собой Гольд мог себе позволить откровенность. Непокорность