"Эрнст Кренкель. RAEM - мои позывные " - читать интересную книгу автора

извозчичьих тарифах. Когда нанимали извозчика на Бояры, он всегда спрашивал:
до лужи или за лужу? "За лужу" стоило на пятачок дороже.
Лужа играла не последнюю роль в нашей детской жизни. Когда извозчик,
боязливо оглядывавшийся на глухие заборы, прилагал все усилия, чтобы
вырваться со своей пролеткой, завязшей по ступицы колес, на противоположный
берег, на заборах появлялись мы, мальчишки. С криками команчей, ставших на
тропу войны, открывали бомбардировку. Камни летели в лужу, обдавая извозчика
и седока каскадами грязи. Взбешенный седок шел жаловаться. Мать порола меня
линейкой, которая долгие годы украшала мой письменный стол.
Со временем мы переехали из Бояр поближе к училищу. Новая квартира была
рядом с городским садом, у реки Белой. Впрочем, Белой эту речку можно было
назвать лишь из уважения к ее прошлому. От того, что спускали в нее
кожевенные заводы и многочисленные мануфактурные фабрики, вода была такой
густой, что почти не текла.
Отца в городе знали, и был он "персона грата". Выходя из дома, он
останавливался и ждал, когда подъедет конка. И хотя от нашего дома до
остановки было далеко, конка всегда останавливалась прямо у наших ворот.
Кондуктор приветствовал отца. Обращаясь к нему по имени и отчеству,
спрашивал, собирается ли он ехать в город.
- Да, поеду, - отвечал отец, - только жена сейчас подойдет!
Лошади махали хвостами. Отец вел светский разговор с кондуктором о
погоде. Пассажиры терпеливо ждали.
Как в каждом маленьком городе, в Белостоке было принято часто ходить в
гости и принимать гостей. Общественная жизнь текла вокруг семейного стола
под керосиновой лампой с большим абажуром и висюльками из бисера. Угощение
подавалось скромное, но не в нем была суть. Люди собирались, чтобы
отдохнуть. Мать аккомпанировала на фисгармонии священнику, прекрасно
исполнявшему украинские песни. Приходил к нам и сын одного из местных
фабрикантов, обладатель архимодных жилетов и тоненьких, как иголочки, усов.
Закадычным другом отца стал местный пастор.
Во время визитов гости обсуждали самые различные проблемы - от самых
далеких до очень близких. И землетрясение в Мессине, и дела в Триполи, и,
разумеется, свои белостокские события, которые всем собравшимся казались не
менее значительными. Для каждого из нас время течет по-разному. В
молодости - медленнее, в старости - быстрее. В больших городах обычно
стремительнее, чем в маленьких провинциальных местечках. При безделье куда
тише, чем в напряженной работе...
Я вспомнил об этом потому, что неторопливость провинциального Белостока
оделила меня детством человека XIX века (хотя, как уже говорилось, я родился
через три года после того, как XX век вступил в свои права).
Одна из причин популярности моего отца среди жителей города - попытка
расширить общественную жизнь и вывести ее из-под абажура керосиновой лампы.
Он стал инициатором, режиссером и душой любительских детских
спектаклей. Исполнителями были ученики всех классов. За много месяцев до
спектакля о нем уже говорил весь город. Мамаши вступали в бой - каждая
хлопотала для своего птенца роль позаметнее, повыигрышнее. Репетировали
спектакль, рисовали декорации, шили костюмы...
Наконец наступал великий день. Местные дамы с утра трудились над
изготовлением несметного числа бутербродов. И зрители, и юные актеры
собирались в школе, в актовом зале. Собирались как можно раньте, боясь