"Б.Г.Кремнев. Красин ("Жизнь замечательных людей") " - читать интересную книгу автора

умом, каким богаты русские люди, по-сибирски крепок и широк в кости и,
что немаловажно, настойчив. Неутомимую мужицкую настойчивость он унаследовал
от матери, женщины сильной, волевой и лучисто-спокойной, чьи деды и прадеды
корчевали могучие кедрачи и пихты, вздымали неподатливую, но щедрую землю,
покоряли свирепые стремнины грозного многоводья сибирских рек.
Когда тюменские щеголи-гимназисты начали выделывать на льду
невообразимо замысловатые фигуры и тем самым посрамили серяков-реалистов, он
стал допоздна пропадать на катке. Ни падения, на ушибы, ни стыд, ни боль не
могли отвратить его от поставленной цели. Он упрямо добивался и в конце
концов добился своего - стал лучшим фигуристом города.
Упрямое упорство помогало ему и учиться. От природы способный, цепко и
на лету хватающий знания, он не довольствовался тем, что давалось с ходу, а
вгрызался в науки. Стремился постичь их на всю глубину.
Оттого знал он больше того, чему его учили.
Стало быть, знал очень много, ибо обучение тюменских реалистов велось
отличнейшим образом.
Захолустная Тюмень обладала превосходным реальным училищем, по
существу, небольшим политехникумом. Основанное и многие годы направляемое И.
Я, Словцовым, человеком просвещенным, прекрасным знатоком и патриотом
Сибири, Александровское училище было отменно оснащено. Светлые классы,
просторные, богато оборудованные лаборатории, многотомная библиотека.
Читай, работай, учись!
Под стать училищу были и педагоги. Особенно химик Ф. Г. Бачаев, пылко
влюбленный в родной край и предмет.
Это он вселил в учеников любовь к машине, и преображающей жизнь и
скрашивающей ее.
Это он долгими вечерами, после того как давным-давно отзвенел звонок,
под протяжный вой пурги за онном рассказывал притихшему классу о великом
грядущем Сибири - страны неразбуженных сил, нерастраченных богатств,
неоткрытых кладов и неизведанных тайн.
Это он впервые назвал тюменским реалистам имя своей alma mater -
Петербургского технологического института и заразил стремлением учиться в
нем. Именно благодаря Бачаеву многие тюменские юноши, в том числе Красин,
только и мечтали, что попасть в Петербургский технологический. Институт


7

представлялся им, как писал Красин впоследствии, "идеалом человеческого
счастья и благополучия", а студенты-технологи __ "сверхъестественными
существами, перед которыми открыта любая дорога".
И вот, наконец, он у истоков ее. Позади - училище, впереди - институт,
и как пропуск в него - аттестат со сплошными пятерками, бережно хранимый в
холщовом бумажнике.
Однако аттестат, гордость семейства, казавшийся в заштатной Тюмени
волшебной палочкой, которая распахнет любые двери и собьет любые замки, в
столичном Петербурге оказался всего-навсего бумажкой, пусть нужной, но
далеко не всесильной.
"С большим душевным трепетом вступил я в конце августа 1887 года
впервые в стены института, чтобы справиться в канцелярии, в порядке ли мои