"Виктор Кравченко. Я избрал свободу " - читать интересную книгу автора

С этого момента стало делом "чести" доносить и разоблачать "скрытых
врагов" партии. Вы боялись говорить с вашими ближайшими друзьями. Вы
отстранялись от друзей, родственников и сотрудников. Что если они были
заражены, были носителями бацилл страшной эпидемии, охватившей всю страну.
Вы забывали, что когда то на свете существовали такие вещи, как
откровенность, преданность, дружба.
Падение любого вождя или ответственного работника означало, что все его
ставленники и приближенные будут подвергнуты чистке. После ареста Бродского,
"Черные Вороны" и закрытые автомашины НКВД увозили его помощников, друзей,
мужчин и женщин, которых он где либо определил на работу в Никополе. Был
посажен комендант никопольского гарнизона, затем местный прокурор и весь его
штат; наконец даже председатель никопольского совета. Местный банк, газеты,
все коммерческие предприятия были "прочищены". Всюду власть перешла к новым
людям и часто в течении недели или месяца эти были, в свою очередь,
схвачены. Люди шопотом рассказывали об аресте председателя совета, высшего
представителя гражданской власти в городе. Он был в прошлом горняком и имел
большие заслуги во время гражданской войны. Его разбудили среди ночи. Его
жена и дети плакали так громко, что разбудили соседей.
"Я представитель советской власти в Никополе", кричал председатель на
людей в формах. "Вы не имеете права арестовывать меня! Покажите ваше
предписание!"
"Поворачивайся, грязный пес! Мы покажем тебе, у кого здесь права,"
заревел чекист, производивший арест и вытолкнул его из дверей.
После ликвидации председателя, было удалено большинство руководящих лиц
города, среди них начальник коммунального правления, начальник пожарной
охраны, директор сберегательной кассы, даже начальник санитарного
управления. Некоторые были взяты ночью из домов, другие открыто на работе.
На место Козлова прибыл новый человек, по фамилии Лось. Он был сухим и
бесчувственным фанатиком. В яростной охоте за уклонистами исчезли все
последние остатки товарищества между нами. Встречаясь на улице или в
коридорах, мы, технические и партийные работники, смотрели друг на друга с
удивлением. "Как! Вы еще живете", говорили наши взгляды.
В помещении НКВД на одной из главных улиц все время горел свет, каждую
ночь и всю ночь, эта организация работала двадцать четыре часа в сутки. Ее
дела процветали. Дороган, Гершгорн и их помощники были в превосходном
настроении; усталые, но возбужденные - генералы в сражении, которое блестяще
разворачивалось. Арестованных долго не держали. В конце концов, Никополь был
только маленьким отделением громадного предприятия. Их отправляли в
Днепропетровск, из Днепропетровска в Харьков, в другие центры, чтобы
очистить место для все новых и новых.
Никополь был только маленьким участком громадного поля деятельности
сверхчистки. Инструкции из нашего треста, из Главтрубостали и из Наркомата в
Москве подписывались все новыми и новыми именами. Хатаевич и многие его
сотрудники в обкоме были арестованы; Хатаевич был достаточно важной фигурой,
чтобы наша местная пресса уделила ему половину колонки в газетах. Везде было
то же самое. Было невозможно уследить за потоком сенсаций, трагедий,
неожиданностей. Самыe фантастические слухи не могли идти в сравнение с
действительностью.

На страницах 215-277 Кравченко описывает свою личную трагедию в