"Сергей Кравченко. Яйцо птицы Сирин" - читать интересную книгу автора

походил, поплавал. Да и составил бы войско молодецкое, привел ко мне в
Чусовой на службу. А уж служба была бы знатная, дорогая да богатая!
- Отчего ж не послужить. А много ль войска тебе, хозяин, надобно.
- А хоть тыщу! Хоть полтысячи!
К обеду Ермолай не явился, и Строганов подумал, что сбежал он,
искушенный разговором о воле вольной. Ну, и Бог с ним, подумал, Семен, пусть
живет, добрая душа.
Прошел год. Строганов забыл про Ермолая. Но однажды в Чусовой прискакал
человек из Перми и сказал, что по реке от Камы поднимается стая казачьих
чаек, есть и большие лодьи. А двумя днями ранее они останавливались в Перми.
И плывут на них прямые разбойники, и несть им числа. А воевода сделал вид,
что лихих путников не заметил, и рад теперь, что отправились с глаз долой.
Семену только этого не хватало. Он объявил в Чусовом тревогу, объяснил
своим немцам боевую задачу - не пустить казаков на берег, отжать дальше к
Камню - и по глазам увидал, что немцы по-русски больше не понимают. А
значит, пройдет еще день, и ватаги оборванцев высадятся в Чусовом, сметут
все, что братья Строгановы построили ценой великих трудов и самой жизни.
И бог бы с ними, трудами, но Семену дальше жить хотелось. Но бежать
некуда, нельзя государя гневить! Строганов обреченно вышел на пристань.
Сначала послышалась песня. Складный хор выводил долгие звуки, и хоть
слов было не разобрать, но брало это пение за душу, распускало натянутые
жилы рук и ног.
Потом из-за прибрежного подлеска показались белые паруса казачьих чаек.
Если прищуриться и не видеть снастей, мачт, людей в лодках, то и правда,
очень похоже было на стаю птиц, присевших на воду.
"Чего-то они наклюют", - невесело думал Семен.
Лодки приближались, вдруг приспустили паруса, замерли, не поднимаясь к
городку, но и не сплывая по течению. Только одна чайка отделилась от стаи и
быстро пошла к берегу. Ткнулась носом в песок, с нее соскочил юркий
человечек, закинул за корягу "якорь" - оплетенный камень на длинной
веревке - и подбежал к Семену.
"Шнырь", - определил человечка Строганов.
- Здрав будь, добрый господин! - глаза прибывшего чиркнули по лицу
Семена и устремились вдаль, - что народу не видать? Аль гостям не рады?
- Мы гостей званных встречаем, и незванных привечаем, если с добром
приходят, - Строганов с трудом удерживал достоинство на усталом лице.
- Мы званные, званные! - закивал шнырь, - мы с поклоном и гостинцами от
нашего атамана к вашему хозяину.
- А каков ваш атаман, да кто наш хозяин? - недоверчиво, все еще ожидая
подвоха, спросил Семен. Ему даже казалось, что он знает ответ на эти
вопросы: "Атаман наш - вострый ножичек, а хозяин ваш - брюхо толстое!". Но
нет. Шнырь даже поклонился слегка и сказал:
- Хозяин ваш - родовой купец Семен Строганов, и атаман наш - Ермолай
Тимофеевич ему челом бьет, повидать желает.
- А где ж он сам?
- А вон, под парусом, аль не заметен?
Семен обернулся к лодке и увидел, что из нее выбирается здоровяк в
темно-синем плаще, добрых сапогах и с большой саблей на богатом поясе.
- Ярмак! - ошарашено выдохнул Семен, и богатырь как-то сразу
уменьшился, утратил грозную осанку, опростился.