"Сергей Кравченко. Кривая Империя. Книга 4" - читать интересную книгу автора

товаром. Барщина ограничивается тремя, а на Украине - двумя днями в неделю.
Господа на местах, конечно, продолжали наглеть, но уже незаконно.
Дальше - больше. Впервые крестьяне получают право подавать жалобы.
Разрешается аппелировать к справедливости даже "секретным арестантам" -
убийцам, особо опасным рецидивистам и проч.
Народ, и правда, начинает любить императора. Историк вычертил наглядную
кривую ежегодного числа народных волнений. Она резко проваливается до
частоты драк на поселковых танцах:
1797 - 177,
1798 - 12,
1799 - 10,
1800 - 16,
1801 - 7!
Любили Павла и солдаты. При всей муштре, и форменных неудобствах,
суворовское поколение охотно признавало право начальника на приказ. А тут
приказ звучал в рафинированной форме, служил залогом наших великих побед.
Армия почувствовала некое внутреннее тягловое равноправие. В гарнизонах
щедро раздавали мясо и водку, почти вдвое повысили гвардейское жалованье и
выплачивали его точно в срок. При Павле Генерал-аудиториат (что-то типа
военной прокуратуры) рассмотрел около 500 офицерских дел, а солдатских -
менее 300.
Поэтому, - резонно отмечает Историк, - переворот 1801 года был
единственным чисто офицерским и дворянским переворотом в России. Знай о
заговоре солдаты, Павел был бы жив, а дворянство как класс - еще не
известно. Но главное, что нас прельстило - это наглядное ущемление высшего
сословия, унижение позолоченных Екатериной штатских крыс. Нам в пыльном
строю это нравилось! Так что мы радостно и чистосердечно орали:
"Здра-жла-ваш-ператорск-ли-чест-во!".
Видя нелюбовь отдыхающих и галопирующих на фоне любви трудящихся и
марширующих, Павел логично объяснял это нравственной испорченностью
праздного меньшинства. Но вот беда! - гнусное меньшинство умело писать и
очень ловко пользовалось устной и письменной речью, и не только по-русски!
Павла стали обвинять в безумии, бредовом величии, "повреждении".
Клевета!
Сатирики пренебрегали одним из основных правил Имперской Теории:
безумная энергия, безумная мощь, безумная скорость, безумная решительность -
это необходимые инструменты имперского строительства. Слово "безумный" здесь
не росчерк диагноста, а характеристика пограничного состояния, в котором по
долгу службы обязан пребывать Император!
Павел импровизировал или осознанно воплощал свое понимание абсолютной
власти, - не важно. Он делал это наиболее эффективным способом, - практика
последующих двух веков подтверждает наше ощущение. Но Павел взял слишком
круто, и лошадка, взлелеянная Екатериной, не вынесла шпор. Понесла. Тут бы
ухватить ее под уздцы железной рукой, да рук не хватило, - нарушил наш Павел
краеугольное правило имперского строительства - не сколотил партию негодяев!
Собственно негодяев в окрестностях по-прежнему околачивалось немало, но
безобразничали они сами по себе, в партийные ряды не строились. Вот и некому
было Павла поддержать.
Попытки отобрать надежных подручных император делал неудачно. Самой
большой его кадровой ошибкой стал фавор рижского губернатора П.А.