"Сергей Красильников. Critical Strike " - читать интересную книгу автора

и хорошее, зло и добро. Наверное, с кризисом бороться хочешь и победить, да?
- Да... - растерянно ответил я. - А что тут плохого?
Нина поднялась со стула, потянулась, выпустила пару колечек.
- Психотический тип мышления. Свет и тьма... Знаешь, что на самом деле
это такое? Просто два разных положения выключателя, - она подошла к
настольной лампе и включила ее. Выключила, включила, выключила. - Видишь,
вроде бы свет и тьма, а выключатель один, только разные положения: "On" и
"Off". А ты - в маленьком террариуме, над которым зажигается лампочка.
- Ну вот опять начинается! Мы все примитивные, а ты одна, наверное,
лампочку можешь контролировать, так, по-твоему выходит?
- Неее. - Нина затянулась и приоткрыла окно. - Контролировать лампочку
пытаетесь как раз вы, а я всего-навсего подбираю террариум покомфортнее. Это
архаическое - примитивный страх перед темнотой и одиночеством, страх перед
ночью, но ведь ночью мы спим и восстанавливаем силы, ночью живут другие
существа, да и луна по ночам красивая... Красивая нынче луна, Степ?
Она действительно была красивая.
Мы некоторое время молча стояли вдвоем у окна и любовались полнолунием.
- Каждый свою систему пытается отстроить, свою координатную плоскость.
Какой-то центр абсолютный найти и меру, чтобы знать, на сколько и куда
отталкиваться, где плюс, где минус, на каких осях... У отца центр мира
здесь, в этом домике; я ни в чем его не обвиняю, это нормально, но мне-то
хочется большего. И у тебя ведь то же самое, как ты там говорил, племя
хорька?
- Я тебя с ними познакомлю, когда в Риге будем, - улыбнулся я. - Но
если так судить, и у тебя тоже центр есть какой-то; разве он лучше моего и
отцовского?
- У меня Дарвин, Хаксли и Тинберген. - Нина взмахнула сигаретой, будто
это была волшебная палочка. - Социобиология. Мой центр мира основан в
восемнадцатом веке.
- Эээй, шаманы гораздо раньше появились!
Нина легонько потормошила мои волосы - она всегда так делала, пока еще
чувствовалась разница в четыре года. Теперь ей для этого пришлось уже
достаточно высоко поднять руку - я успел вырасти. Она стряхнула пепел,
прижалась лбом к оконному стеклу и снова посмотрела на луну.
- Мы достаточно слабые, хрупкие существа, - говорила Нина, и лунное
серебро тихо блекло на ее щеках. - Гораздо слабее, чем нам самим кажется.
Нет ничего тоньше и уязвимее и в то же время прекрасней и загадочней, чем
человеческая психика... Знаешь, мне кажется, если бы один человек мог
прочитать мысли другого, он тотчас же умер бы.
Я не нашелся, что ответить, и мы постояли перед окном молча.
- Завтра вечером в Ригу поеду, - тихо сказала Нина. - Ты со мной?
- Отец расстроится, что так мало побыла.
Отец колдовал в своей комнате на первом этаже - все возился с Жезлом
Северного Сияния, с политической ситуацией духов Латвии пытался разобраться
по моим просьбам. В углах по полу шебуршало его сдавленное бормотание, от
стен гулко отдавались удары в бубен, и легкий запах курений висел в воздухе;
ритуал был серьезный. Отец вообще часто колдовал в одиночестве на полную
луну, а у меня никогда это не получалось. Как-то не выходило в ее холодном
слабом свете рассмотреть радужный даль, а без радужного даля, без
вдохновения, без чувства - какие уж тут ритуалы...