"Иосиф Игнатий Крашевский. Гетманские грехи" - читать интересную книгу автора

Тоде. Тот сопротивлялся и не хотел брать, но доктор, все время тревожно
оглядывавшийся в сторону крыльца, прибавил с выражением нетерпения в
голосе и в лице:
- Бери, не смущайся и не отказывайся, тут ведь дело идет о
спокойствии твоей матери. Потом вы мне отдадите - ведь это просто
небольшой заем. Sapristi!
- Но, дорогой доктор!
- Ну, смотри, мать видит нас и может вынести какое-нибудь тревожное
заключение из нашего разговора. Спрячь деньги в карман; sacre tonnere! И
будь здоров!
- Если бы что-нибудь случилось, завтра я буду об этом знать.
Он сделал Тоде прощальный знак рукою; приказал кучеру остановиться и,
быстро усевшись в коляску, велел, как можно скорее ехать в Хорощу, словно
боялся погони.
Тодя, ошеломленный страшным открытием, которое было для него так
неожиданно, как если бы камень упал на него с неба, не скоро нашел в себе
силы, чтобы двинуться с места и вернуться к матери. Он боялся, что она
угадает по его лицу то впечатление, которое оставил на нем приговор
доктора. Очень ему хотелось избегнуть сейчас разговора с нею, но Беата не
уходила с крыльца и, видимо, поджидала его.
Первый раз в жизни Теодор очутился в таком невыносимо тяжелом
положении, которое налагало на него известный образ действий и
ответственность за них. Любовь к отцу, который был для него в детстве
нянькой, учителем, товарищем и лучшим другом, сжимала ему сердце страшной
болью. Тщетно пытаясь придать своему лицу более спокойное выражение, он
медленно направился к крыльцу.
По дороге он выдумал себе какое-то занятие в конюшне и хотел зайти
туда, но мать позвала его к себе. Он молча подошел и сел рядом с ней на
лавку.
- Меня беспокоит этот сон, - обратилась она к сыну, - за всю его
болезнь я еще ни разу не видела, чтобы он так беспробудно спал. Однако,
Клемент не видит в этом ничего угрожающего...
Теодор ничего не сказал на это.
Так они просидели на крыльце, изредка обмениваясь мыслями, до
позднего вечера. Беата несколько раз входила в комнату больного, но он все
время спал глубоким, хотя и беспокойным сном. Несмотря на запрещение
доктора, она заговаривала с ним, стараясь разбудить его, но больной, с
трудом открыв глаза и пробормотав что-то невнятное, снова впадал в тяжелую
дрему.
Под вечер жар усилился. Мать с сыном сидели подле больного; ни она,
ни он не предчувствовали, что сон этот будет последним, хотя Клемент и
предсказывал ему скорую смерть.
Тодя начинал уже надеяться.
Около полуночи больной затих и, казалось, успокоился. Беата, подойдя
к постели больного и, видя, что грудь его перестала лихорадочно
вздыматься, отошла несколько успокоенная.
Уже светало, когда задремавшая было в кресле Беата вскочила и, не
замечая никаких признаков жизни у лежавшего на кровати мужа, встала и
подошла к нему.
Он лежал на спине; лицо его со спокойным выражением крепко спящего