"Александр Крашенинников. Обряд (Повесть) " - читать интересную книгу автора

лесу, и вокруг остались огромные ели и лиственницы. Сейчас озаренное
нервным, странно раскачивающимся пламенем факела пространство около часовни
походило на объятый пожаром храм. Братья, боковой тропинкой степенно войдя в
этот храм, присоединились к "прихожей", не смешиваясь однако с пей.
Многих Дьякон уже знал. Вот поп-расстрига, в свое время обрюхативший не
одну богомолку. Вдвое старше почти любого из них, он мстил выпнувшей его
церкви с увлечением семнадцатилетнего. Случалось, хулиганил и с монашками, а
священнику Алексею выбил однажды зуб. Сейчас он шептал что-то соседке,
ведьме с распущенными желтыми волосами, и глазки его посверкивали. А вот
татуированный сирота Сережа двадцати двух лет. В свое время он не поладил с
паханом, когда-то в доисторическую эпоху поступившим по-свински и с Отцом, и
когда пахан вышел за ворота, порезал его. Вообще-то, уголовных не брали, но
Сережу от подручных пахана защитили, и он с тех пор соблюдал законы Братьев
свято. Как и его сосед, школьный отличник Савельев, расплевавшийся с
родителем, который вдруг полюбил политику так горячо, что баллотировался на
выборах.
Дьякон, неприметно оглядывая собравшихся, вдруг услышал стонущий крик
сбитого им на землю пластилинового, на мгновение мелькнула финка в груди
хрипящего Дикого. Он провел рукой по вискам - и все пропало. Странно, что не
болело ухо, задетое пластилиновым. Должно быть, тут ЕГО метка, она и снимает
боль.
Внезапно в дверях часовни появился Отец. Его белый плащ кроваво
переливался в свете факела. В проеме незастекленного окна над его головой
качнулся и замер блестящий металлический шар. По бокам площадки вспыхнуло
еще несколько факелов, и толпа, словно по сигналу, замерла.
Отец взмахнул большим черным вымпелом, конец которого был зажат в его
руке. Внезапно где-то за часовней ухнула сова, и ее протяжный глухо-жестяной
голос странно оцепенил Дьякона. Он недвижными, широко открытыми глазами
уставился на Отца, поднявшегося на каменное возвышение возле часовни. Теперь
его голова была точно под металлическим шаром, резко, ярко пылавшим в свете
факелов. Отец вскинул подбородок и пронзительным, завораживающим взглядом
посмотрел на паству. Неясный шорох прокатился по рядам, лица напряглись,
будто сошло на толпу некое вдохновение.
- Братья! - крикнул Отец, выбрасывая руку с вымпелом над головой. -
Освободим наши души! Прочь мораль глупцов и ублюдков! Новая жизнь может быть
построена лишь на отрицании старой. Железный дух спасет нас, железный дух!
Освободимся, чтобы сбросить власть лицемеров...
Дьякон почувствовал, как под прицелом аспидных сверлящих глаз Отца
что-то сладко растекается в нем и он перестает быть Дьяконом, превращаясь в
некое новое существо. Краем глаза он заметил, что необъяснимое оцепенение
охватило и других. Отличника Савельева, казалось, намертво приковал к себе
горящий шар над головой Отца, он радостно раскачивал туловищем, не сводя с
него взгляда.
- Прочь идиотов, управляющих нами! - голос Отца взвился. - Прочь маразм
святош и замшелых девственников, забывших, с какой стороны у человека
половой орган! Освободим себя! Соединимся с тем, кто незримо стоит среди
нас!
Он выпрямился и вскинул руки:
- Помолимся! Помолимся Сатане! Помолимся!
Повернувшись лицом к черным дырам часовни и шару в ее окне, он трижды