"Александр Крашенинников. Обряд (Повесть) " - читать интересную книгу автора

вытаскивал финку из груди Дикого. Пластилиновые рядом с ним стояли, будто
окаменевшие, а тех, сзади, уже не было, исчезли.
- Орлик, получается, теперь ты шишкарь, - сказал Отец горбоносому. -
Наши дела мы с тобой как-нибудь потом обговорим.
"Нет, Отца надо было ставить Магистром еще тогда, два года назад", -
подумал Дьякон.
И пластилиновые, и Братья во все глаза смотрели на Отца и на тело
Дикого - кто с ужасом, кто с завистью, а кто с неодобрением: убийство - оно
всегда убийство, и лучше бы без этого.
Дикий судорожно всхрапнул и умолк. Его левая рука, лежавшая на животе,
свалилась на землю. Дьякон на какой-то момент почувствовал, что дело идет не
так, как надо, слишком неудачно, чтобы сегодня служить мессу. Он с тоской
посмотрел в темноту кладбищенской рощи, словно отыскивая там некий знак.
- Ну вот и ладно, - сказал Хамеол, выпячивая свои круглые добродушные
губы.
Как всегда, не понять было, к чему он это. Парень потаенный, Хамеол не
одобрял таких вот столкновений. "Это не по нашей вере", - говаривал он, и
был, конечно, прав. По вере бы накинуть из-за кустов петельку или опоить. Но
какое уж тут из-за кустов...
- Инструмент, - примиряюще сказал Дьякон, подбирая титановую лопату и
протягивая Орлику.
Пластилиновые подняли своего бывшего вожака и под присмотром Братьев
потащили. Чернобородый, кое-как оклемавшись, хромал сзади. Теперь, если он
согласится копать Дикому могилу, жить ему среди своих дворняжкой; если не
согласится - и того хуже...
Место выбрали - захочешь, не придумаешь: могилу председателя какого-то
спортобщества. Хотя отчего же: Дикий в своем роде был замечательным
спортсменом, будут теперь вдвоем, не скучно. Отец сам заставил чернобородого
взять лопату.
Дело было кончено в полчаса. Но и без того потеряли уйму времени. Едва
последний пластилиновый, завершив отсыпку холмика, выпрямился, Братья, не
говоря ни слова, двинулись по узким извилистым ложбинкам меж могил к
часовне.

Часовня стояла в дальнем углу кладбища и была местом, куда люди и в
дневное время не ходят. Ночами же сюда не осмеливались соваться даже
пластилиновые.
Пан с "прихожей" - приверженцами, пока не окончательно принятыми - были
уже на месте. Должно быть, они только что пришли: стояли на площадке перед
часовней еще гуськом, не сойдясь в толпу. Пан, в черном плаще с белым
подбоем и высоких сапогах, молча прохаживался под стеной часовни. Его голова
отбрасывала от факела, пылающего рядом, круглую красную тень.
Дьякон запахнулся - что-то как бы потянуло сыростью. На нем тоже сапоги
и плащ, в стычке с пластилиновыми, к счастью, почти не пострадавший. Плащ с
зеленым подбоем. Он четвертый среди Братьев после Отца, Пана и Котиса. Но -
скучно сегодня Дьякону. И отчего ему сегодня так скучно?
Приплод!.. За историей с Диким он совсем забыл об этом. Пан, Котис,
Ерофей, Мара, Хамеол или он, Дьякон. Сегодня после мессы выяснится, кто
именно.
Место, где стояла часовня, когда-то находилось за пределами кладбища, в