"Владислав Крапивин. Заяц Митька" - читать интересную книгу автора

освещения, в пятом еще какая-то техника. А кроме того, фургон для
костюмов, для реквизита и еще для всякого имущества. Однажды на
съемочной площадке я насчитал аж восемь этих громадных машин с разными
кабелями, прожекторами, динамиками и антеннами.
Порой даже страшновато делалось: какую массу техники запустили в
дело, сколько народу включили в работу ради того, чтобы показать на
экране историю из моей скромной книжицы в синей обложке. А иногда и
гордость появлялась: значит, и впрямь неплохая книжка, если столько
вокруг нее хлопот и шума. Может, и спектакль получится удачный. Недаром
же опять гудят фургон за фургоном, отправляясь на съемки.
Увы, не всегда количество дает качество...
Впрочем, сперва все шло хорошо. Мальчишки - исполнители главных ролей
- подобрались замечательные. Ну прямо живые герои повести. Сразу
"врубались" в действие спектакля, словно не играли других ребят, а жили
сами по себе. Особенно хорош был восьмилетний Дениска, игравший
второклассника Ильку...
И места для съемок выбрали прекрасные. Одно слово - Подмосковье.
Озеро Сенеж по берегам заросло высокими травами, ивняком и старыми
ветлами. За деревьями пестрели крыши дач и домов отдыха. Среди
болотистого луга бежала к озеру речка, через которую перекинут был
шаткий живописный мостик - ну словно специально для нашей съемки
построенный. Недалеко от речки тянулась по краю озера зеленая дамба, за
которой начинались пруды рыбного хозяйства. По дамбе туда-сюда сновали
желтые автобусы и разноцветные бликующие легковушки - они возили
дачников из Солнечногорска и Москвы в ближние деревни и обратно.
Самой близкой от нас была деревня Загорье. Чудо что за деревня. На
посторонний взгляд - просто былинный заповедник. Над огородами и
единственной большой улицей раскидывали тень столетние дубы и липы.
Лужайки у домов пестрели ромашками и клевером. Вдоль заборов стоял
высоченный иван-чай. Сами заборы, казалось, еще помнили времена Ильи
Муромца. И многие дома были им под стать. Почерневшие бревна и
деревянное кружево наличников - словно прямо из сказок про Василис и
Царевичей.
Жили в деревне почти что одни старики. Их взрослые столичные дети
приезжали сюда на своих блестящих "Москвичах" и "Волгах" только
отдохнуть на природе. И привозили на лето старикам их внуков. Почему-то
это были главным образом мальчики лет семи - девяти. В большом
количестве.
Удивительно яркие были пацанята.
Подмосковный июль в том году был с неровной погодой. Жаркие дни
чередовались с весьма прохладными - без дождя, но с зябким ветром,
дующим с широкого Сенежа. Московские мамы, боясь детских простуд,
заставляли своих чад надевать поверх маек цветные свитера, пестрые
курточки или синие шерстяные матроски, а под летние штанишки натягивать
плотные колготки - тоже всяких цветов: красные, лимонные, зеленые,
лиловые. В таких нарядах загорьевские внучата были похожи на маленьких
персонажей из сказок братьев Гримм. Или - на юных обитателей Шервудского
леса, мальчишек-стрелков Робин Гуда, о котором два года назад мы с
ребятами из "Каравеллы" снимали кинофильм.
Фильм был хотя и любительский, но цветной и полнометражный. И в нем