"Владислав Крапивин. Заяц Митька" - читать интересную книгу авторавремя, чем прежние - с красной звездой, с серпом и молотом. Но старый
флаг по-прежнему близок моему сердцу. Никогда я не был военным человеком, однако знаю, сколько славных дел совершили под этим флагом наши моряки. И песня "Севастопольский камень" - с детства у меня любимая. К тому же именно под этим флагом ходил я по Черному морю с друзьями... Много лет флаг "Фиолента" благополучно провисел в моей каюте, но недавно пострадал - сильнее, чем в морских переделках. Мой невоспитанный молодой кот - не Макс, а другой, Тяпа (точная копия того портрета, что на этикетках кошачьих консервов "Felix") - в порыве юношеской резвости прыгнул с книжной полки на дверь. Сорвался, повис на флаге и разодрал его, балда такая, как раз на месте серпа и молота. Я взял Тяпу за шиворот. - Шпана! Скажи спасибо, что не прежние времена. Тебя могли бы обвинить в идеологической диверсии! А теперь что? Так, мелкое хулиганство... Пошел вон. Тяпа раскаялся. Он подвывал за дверью, запускал в щель под нее лапы, царапал половицы, просился обратно и обещал, что больше не будет. Я, наверно, разжалобился бы. Но Митька из своего угла у электрокамина смотрел строго. Он считал, что я должен выдержать характер и не прощать бестолкового кота, пока он не исправится окончательно. Тяпа ночевал в коридоре, но, конечно, не исправился. А я теперь гляжу на зашитый флаг и думаю про котов. Не только про своих - Тяпу и пожилого Макса, - но и про севастопольских. В том числе и про серого хулигана, который уронил мой аппарат. Из-за этого уличного фотография, где беспощадно остриженный угловатый мальчишка со школьным портфелем стоит на ракушечных плитах, оказалась последней памятью о черноморском детстве Юроса Вихрева. Но злополучная стрижка его оказалась не последней. Когда мы с Олегом пришли из яхт-клуба к ним домой, то увидели такую картину. Юрос сидел посреди комнаты, закутанный в полотенце, а его мама ходила вокруг с ножницами (теми самыми, которыми оперировала брюки). На лице мамы было холодное бешенство. Однако причиной маминых эмоций был не притихший сын, а школьное начальство. Оказалось, что на последнем уроке в класс Юроса опять явилась завуч и велела Юросу и еще нескольким мальчишкам "сегодня же привести свои волосы в порядок". Возмущенные объяснения Юроса, что он стригся накануне, твердокаменную педагогессу не поколебали. - У тебя не голова, а клочкастая швабра! - Почему в прошлом-то году вы ни к каким швабрам не придирались? - Не придирались, вот и распустили вас! А в этом году у нас новый директор, и он требует, чтобы все ученики выглядели как полагается! После необдуманного заявления, что пускай директор, если ему так приспичило, стрижется сам - хоть до полной лысости! - Юрос был отправлен с урока с записью в дневнике и приказом "в таком виде больше здесь не появляться". - Завтра у дверей будут дежурные, имей в виду! |
|
|