"Владислав Крапивин. Заяц Митька" - читать интересную книгу авторанас не бывали выше "курятников", но ветры - ничуть не слабее
черноморских. А много ли надо фанерным скорлупкам с пацанами, у которых отваги гораздо больше, чем веса для открена! И когда на озере закипали барашки, и яхты под веселые вопли экипажей устремлялись от берега, я вместе с удовольствием всегда ощущал в душе противный холодок. А здесь-то за кого боятся? Экипаж - крепкие парни, прошедшие не одну морскую "заварушку". Да к тому же сейчас я не был командиром и отвечал лишь за себя. У Олега были, конечно, иные чувства - на то он и капитан. Однако и ему хотелось, видимо, напоследок пройтись при хорошем ветре. Команда не возражала. Мы привелись до западного румба - сделать это было нетрудно, потому что ветер уже зашел к норду. И "Фиолент" помчался в открытое море. Море это было сизым вдали и зеленым вблизи - с белыми кудрявыми гребнями. А небо стало лиловым. В нем проскакивали неяркие и пока бесшумные молнии. Яхта бежала отлично - сплошная радость на душе. Но похожая на синий островок плавбаза оставалась все такой же далекой. А ветер давил все крепче. И когда слева от нас на желтых обрывах возникли и ушли назад развалины древнего города Херсонеса, капитан Вихрев озабоченно сказал: - Все, братцы, хватит. Оверштаг... "Фиолент" пошел носом к ветру, перевалил на другой галс и столь же резво побежал к городу. И вот тут "плюнуло" так, что всех нас обдало брызгами, а к воде. Потом крен уменьшился. Экипаж отплевывался и сдержанно чертыхался. - А ну-ка, мальчики, будем соблюдать инструкцию, - сказал Олег. - Наденем-ка спасательные жилеты. Бородатый Миша выгреб жилеты из форпика. Один из них дали мне. Жилет оказался старый. В одном месте от него был полуоторван оранжевый прорезиненный лоскут - и легкомысленно пристегнут булавкой. Когда я натягивал это "спасательное средство", булавка отскочила и воткнулась мне в палец. Шипя от боли, я слизнул кровяную каплю, и оглянулся - что делать? Я знал поганое свойство своего организма: от малейшей царапины - всякие распухания и воспаления. Но в такой обстановке спрашивать про аптечку было неудобно. Я спустился (вернее, скатился) в кубрик. Там на койке валялась моя сумка, в ней был "Тройной" одеколон. Пропитав одеколоном палец, я сунул флакон в сумку, и... тут койка поехала вниз и встала ребром. Палуба под моими ногами сделалась вертикальной. Я пузом грянулся на ограждение койки. В углу сдержанно взвизгнул вихревский пудель Чапа. Вообще-то он был храбрый морской пес, но сейчас его отправили с верхней палубы вниз, от греха подальше, и он в одиночестве поддался недостойному моряка испугу. И я поддался! Не за себя и, честно говоря, не за яхту и ее экипаж. За Митьку! Он же там - все еще привязанный ушами к релингу! |
|
|