"Владислав Крапивин. Заяц Митька" - читать интересную книгу авторадоставлял немало хлопот и огорчений) - при встрече осторожно сказал:
- Звонили из райкома, говорят, что вам опять надо в комиссию на беседу. - Это снова к тем гранитным старцам? - (Вообще-то я выразился немного не так, конкретнее.) - Не пойду. - Ну, Слава! Когда вы повзрослеете? - Никогда, - злорадно сказал я. - Вы же понимаете: комиссия - это неизбежный этап. - Не пойду! К этим инквизиторам... - Слава, вы же роете яму под собой... и подо мной. - Вы-то при чем? Скажите им: он уперся как баран... Шеф посмотрел на меня долгим взглядом и позвонил в райком. - Извините, но... я не знаю, как быть. Наш кандидат категорически отказывается идти на собеседование. Говорит, что... Что? Хорошо... - Он посмотрел на меня с выражением человека, которому вскрыли нарыв. - Они сказали: черт с ним, пусть приходит прямо в райком. Не идти в райком было нельзя. В этом случае виновником моего неприема в партию был бы я и только я. Без всяких уверток. "Он отказался самым вызывающим образом!"... Какие последовали бы меры, можно гадать. Но одно несомненно: на "Каравелле" был бы поставлен крест. Разве можно подпускать к детям человека, который нагло игнорирует "ум, честь и совесть нашей эпохи"! "Каравелла" была смыслом моей жизни. Да если бы только моей! Многих ребят - тоже. И ради них, ради отряда я готов был идти на компромиссы "до упора". отряду больше не жить, что я терял? "Третий" вдруг спросил вполне по-человечески: - Ты, видать, чертовски устал?.. Я поддался на это сочувствие: - Устал, чего там... Только не от ребят, а от войны со всякой сволочью. - Ладно. Мы подумаем, как быть. Через неделю позвоню, мы обговорим детали... Ни через неделю, ни через две он, конечно, не позвонил. Ребята собрались в последний раз, и "Каравелла" официально объявила о своем роспуске - из-за непосильных условий существования. Отправили об этом письма всем, с кем были связаны общей работой: в журналы "Пионер" и "Вожатый", в "Пионерскую правду", в ЦК комсомола. Там поохали, посочувствовали, на этом и кончилось. Мне казалось, что ребята не очень огорчены таким концом. Видимо, они были измотаны не меньше меня. Я испытывал и грусть, и облегчение. И чтобы задавить в себе печаль, с головой кинулся в хлопоты, связанные со съемками спектакля. Как говорится, поменял шило на мыло. Знать бы заранее, как оно здесь все обернется! Теперь можно было бы плюнуть и уехать домой. Но не хотелось срывать со съемок сына. И дело даже не в нем - Пашка не очень-то горел на этой актерской работе. Но наш отъезд сорвал бы вообще все съемки спектакля, а это обернулось бы немалой бедой для других ребят - тех, для кого |
|
|