"Десантура" - читать интересную книгу автора (Геннадьевич Ивакин Алексей)6.-Итак, давайте, герр Тарасов перейдем к действиям вашей бригады... -Не моей... -А чьей же? - удивился лейтенант. Тарасов глубоко вздохнул: -Цель бригаде была поставлена простая. Взять Демянск. По расчетам командования Северо-Западным фронтом, в котле должно находиться пятьдесят тысяч солдат и офицеров второго армейского корпуса. Из них сорок пять тысяч на передовой, пять тысяч в тылу. Фон Вальдерзее так удивился, что перестал писать: -Сколько, сколько? -Пятьдесят тысяч. Лейтенант покачал головой: -Военную тайну я не раскрою, если скажу, что ваше командование ошиблось почти в два раза... Тарасов криво улыбнулся: -Я уже понял. Примерно девяносто тысяч. Так? -Вы хороший офицер, господин подполковник... - удивленно покачал головой лейтенант. -Наша бригада, а также двести первая должны были рассечь котел на четыре части, взять Демянск и парализовать второй армейский корпус путем уничтожения штаба группировки. Лейтенант еще больше удивился: -Ваше командование... -Генерал-лейтенант Курочкин... -Он... Представлял себе трудность подобной задачи? Тарасов засмеялся... ** Февральское небо било гроздьями звезд по земле. Тарасов стоял на крыльце избы, где располагался штаб фронта, и смотрел в эти звезды. Медведица, Кассиопея, Орион... Он не был романтиком. Он был военным. Надя всегда ворчала на него, что он не видит красоты, а только воображает позиции предполагаемого противника. -Коль, смотри как красиво! Какая излучина... -Вижу... Вот там и там поставить два пулемета и под фланкирующий огонь... -Коля! Ну так же нельзя! -Подполковник! Тарасов! Зайдите ко мне... Круглолицый и вечно улыбчивый Ватутин махнул Тарасову рукой, приглашая его обратно в дом. -Николай Ефимович! - начал начштаба фронта, когда они зашли в маленькую спальню. Видимо здесь, обычно, и квартировал генерал-майор. Над узкой кроватью висела огромная, исчерканная разноцветными карандашами карта. На маленькой тумбочке и на полу валялись книги. -Итак, Николай Ефимович, чаю? Тарасов кивнул. Ватутин приоткрыл дверь и крикнул: -Два чая мне. С лимоном. И это... Печенья овсяного! -Николай Ефимович, задача перед вами стоит архисложная. Вы сами это прекрасно понимаете, осторожно начал Ватутин. -Товарищ генерал-майор, я понимаю, - Тарасов никогда не был деликатным. - Вы что-то хотели от меня? Ватутин почесал нос: -Тезка, а давайте без иконопочитания? Вы комбриг, а я начштабфронта. Если бы не известные нам обстоятельства, то мы могли бы поменяться местами. Так? -Вы про колчаковский фронт? Или про арест? Так я был, между прочим, реабилитирован товарищем Берией и войной! - оскалился Тарасов. Не в его характере было играть в игры...- Если не доверяете мне, тогда меняйте на любого другого, но... Ватутин зло сплюнул на пол: -Тьфу! Да я совершенно не об этом хотел поговорить! -А о чем, Николай Федорович? - Тарасов держался ровно и отстраненно, хотя при его взрывном характере это было неимоверно сложно. -О бригаде! Спасибо! - Дверь приоткрылась и адъютант, в звании старлея, протянул поднос двумя стаканами чая и двумя блюдцами. На одном желтил посахаренным лимон, на другом коричневело овсяное печенье. Тарасов взял за ручку подстаканника свой чай и осторожно подул на кипяток. Потом взял печеньку с блюдца. Надя такие любила, да... -Николай Ефимович! - Ватутин бросил дольку лимона в стакан и зазвенел ложкой. - Ваша бригада идет первой. Идет тихо, осторожно, обеспечивает лагерь в котле у немцев. За вами идет гриневская - двести четвертая. Параллельно вторая маневренная под Лычково свою задачу выполняет... -Я уже знаю, Николай Федорович, - отхлебнул Тарасов чай. Крепкий, кстати. И положил в стакан лимон. -Я волнуюсь за связь, товарищ подполковник. Не будет связи, не будет операции. Сумеете обеспечить? -А что мне остается делать, товарищ генерал-майор? Конечно, обеспечу! Ватутин потер красные глаза: -Ошибка в одну цифру и продукты с боеприпасами будут сброшены немцам. Понимаете? -За кого вы меня держите-то? - начал вскипать Тарасов. -За командира бригады, которая может решить исход всей зимней кампании. А значит всей войны. Это наш первый - слышите? ПЕРВЫЙ! Котел! Пятьдесят тысяч немцев там. Пятьдесят! Строем этих сволочей проведем по Москве. А самое главное - дыра тут будет. Смотри! - Ватутин вскочил и рубанул рукой по карте, отсекая весь левый фланг фрицев. - И из этой дыры мы ударим до Прибалтики. До Балтики! И вся группа армий 'Север' в Сибирь поедет! Куда они так стремились! Сссуки! Ленинград освободим! Глаза Ватутина горели яростным огнем -Ты, Ефимыч, только своё дело сделай! А мы уж тебя поддержим. Мы сдюжим. А ты сделаешь? Тарасов дохлебнул чай: -Сможем, товарищ генерал-майор! -Коньячку? -Нет. Спасибо. Я не пью... -Правильно! Не пей! Связь, главное связь! Подполковник Тарасов вышел на крыльцо и снова посмотрел в морозное небо. Звезды, звезды... Кому вы светите сегодня, звезды? Кому на погоны упадете завтра? Кому на могилы? Тарасов открутил крышку фляги. Понюхал. Поморщился. Хлебнул водки. Опять поморщился. -В бригаду! -Есть, товарищ подполковник! Старший сержант Подавалов - комвзвода ездовых - нещадно стегнул лошадку по спине. Лошадка мотнула мохнатой головой и потрюхала санями в расположение первой маневренной воздушно... Лошадка знала, что ее там покормят... ** -Как жрать-то охота... - грустно сказал рядовой Ефимов, безуспешно обыскав в очередной раз свой рюкзак. -Заткнись, а? - старшина Шамриков плюнул в снег. - Без тебя тошно. Странно, но вот такое бывает на фронте. Старшине было полсотни два года. На фоне восемнадцатилетних мальчишек он казался стариком. А вот добился же чтобы его зачислили в десантную бригаду. Он пришел в Монино, где проходили десантники последние свои обучения, своим ходом, прямо из госпиталя. Наплевав на патрули, на предписание, на все на свете - грея на груди письмо, переданное ему в госпиталь из рук в руки, а потому безцензурное: 'Здравствуй, папа! Наконец-то нас отправляют на фронт. Вскорости будем прыгать на головы немцам. Сейчас заканчиваем тренировки. Маме не пиши ничего. Я сам напишу. Мы сейчас в Монино. Прыгаем с парашютами. Извини за почерк. Спешу. Ты-то как? Как рука? Все, бегу, зовут. Твой сын Артем' Когда старшина прочитал записку, то понял, что должен повидать сына. Полгода на фронте - от Гомеля до Москвы - смерть, кровь и грязь. И Артемка, глупыш, прыгает туда... В эту смерть, кровь и грязь... Всеми правдами, под угрозой обвинения в дезертирстве, старшина Шамриков добрался до расположения десантников. И уговорил подполковника Тарасова взять его в бригаду. Как он орал на старшину.... Перестал после одной фразы: -Товарищ подполковник... Негоже, когда поперек батьки в пекло... -Старшина, ты сам посуди... Нелегко ведь будет... - Тарасов чесал в затылке, думая как избавиться от этого крепкого, сильного, но... Но уже не молодого старшины. Старшина Шамриков помялся, а потом сказал: -Вона, говорят, девки с вами идут. Нешто, девки меня лучше? -Девки моложе... -И глупее. -Мне, старшина, не ум нужен. А сила и выносливость. Шамриков шмыгнул носом: -Ну так спытай... На всеобщее удивление Шамриков уложился во все нормативы. А по некоторым - укладка парашюта, сборка-разборка 'СВТ' - даже опередил некоторых мальчишек. А последним аргументом для командования бригады стали слова старшины: -Вот, кабы, товарищ подполковник, твой сын был бы, так ты думаю вприпрыжку бы побежал за ним... И Тарасов согласился. Хотя и скрепя сердце... И вот сейчас старшина Шамриков лежал в снежном окопе - где-то внутри Демянского котла - и выслушивал стоны рядового Ефимова - единственного своего подчиненного из ездового взвода. Смех один. Ездовых на весь батальон - два человека. И без лошадей. Принеси-подай. А вот что ты - штатное расписание! Зато Артемка рядом... -Дядь Вов... Ну, ведь есть что пожрать у тебя, а? -Нету. Вчера вечером с тобой последний сухарь дожрали. -Куркуль, ты, дядь Вов... - Ефимов перевернулся на другой бок и подогнул ноги к животу. Так, почему-то, хотелось есть меньше. -Снег жри, поди полегчает... - флегматично ответил старшина Шамриков. - Говорят, скоро продукты сбросят. Вот тогда и пожрешь, как следует. -Злой, ты, дядя Вова... - вздохнул Ефимов, снова переворачиваясь на другой бок. -Ага. Злой. И что? -Да ничего... Так... Стой, кто идет! - рядовой подскочил, как смог, выставив перед собой трехлинейку. -Не ори, а? Иди-ка погуляй... - Сержант Шамриков прохрустел снегом мимо рядового, откинув рукой штык винтовки Ефимова. Тот оглянулся на старшину: -Гуляй, Вася, гуляй... -Я Сережа! - воскликнул Ефимов. -Насрать. Гуляй, боец! - старшина Шамриков почесал нос. Когда Ефимов скрылся в зарослях, он спросил сына: -Ну как ты? -Бать, дай закурить? -Ты же вроде бросил перед операцией, м? -Снова начал. Дай закурить, не нуди, а? - младший Шамриков протянул дрожащую руку к отцу. -Артемка... Последняя... Сам смотри... Старшина достал из вещмешка бумажный кулек: -Ладошки подставь... Артем сноровисто подставил ковшичком ладони. Старший Шамриков не спеша, аккуратненько, развернул сверток. Затем - так же аккуратно - оторвал кусочек газеты, сложил его пополам, насыпал в него табачные крошки и, лизнув края, свернул цигарочку. Потом не спеша понюхал ее, глубоко вдыхая... -Бать... Не томи, а? -Помолчи. Огонь давай, да? Сержант Шамриков торопливо щелкнул немецкой зажигалкой, подаренной ему старшиной Шамриковым перед выходом бригады в котел. Дядя Вова глубоко затянулся... Раз... Другой... Потом протянул самокрутку сыну. -Бля... Хорошо-то как... - дымом промолвил... Именно промолвил, не сказал, не крикнул, а промолвил, почти шепотом тот. - Аж голова кругом... -Жрать небось хочешь? Артем, ошалело глядя в синее мартовское небо, только кивнул... -На... - протянул старший Шамриков сыну сухарь. - Последний, Артемка. Тот, опьянённый долгожданным никотином, лениво стал его грызть: -Вот оно счастье-то... Бать... - по рукам Артема пробежали иголочки, голова зашумела, пальцы онемели: -М? -Почему мне так мало надо? Пара затяжек и сухарь... И я счастлив... -Блевать не вздумай, счастливый. И чинарик отдай. -На... Старший Шамриков осторожно вытащил окурок из рук сына и сделал еще пару пыхов: -Думать чего-то надо, Артемка. Иначе сдохнем тут и мамка не дождется.... Старшина не успел ответить. По лесу захлопали выстрелы немецких карабинов... |
|
|