"В.П.Козлов. Обманутая, но торжествующая Клио (Подлоги письменных источников по российской истории в XX веке)" - читать интересную книгу автора

заведующего отделом печати ЦК ВКП(б) Н.И.Смирнова в Секретариат ЦК ВКП(б) о
журнале "Минувшие дни"

Любопытно, что именно критика в советской печати подлинности "дневника"
в конце концов вынудила прекратить его перепечатку в белоэмигрантской
прессе[65].
О том, как развивались события дальше, мы узнаем из памятной записки,
составленной М.А.Сергеевым: "Никакого отдельного издания "дневника" в то
время еще не предполагалось, хотя уже поступили предложения из-за границы от
иностранных издательств об издании перевода (из Америки через Берлинское
торгпредство). Набор был сделан для журнала "Минувшие дни", выходившего в
1927-1928 гг. В результате поднятой против журнала кампании
(историком-рецензентом) и вмешательства неких таинственных сфер (видимо,
ГПУ), журнал был закрыт после номера 3 на заседании Оргбюро (в моем
присутствии), куда был приглашен, между прочим, и М.Н.Покровский,
высказавшийся вместе с Адоратским против дальнейшей публикации по чисто
формальным соображениям. Мне удалось добиться разрешения выпустить последний
(4) номер с окончанием "дневника" (сильно сокращенным сравнительно с
имевшимся в редакции текстом). А.М.Горький, приветствовавший (телеграммой из
Италии на имя П.И.Чагина) публикацию "дневника", узнав о закрытии, пригласил
меня и, после длительной беседы, заявил, что он уже говорил с несколькими
высокими лицами и будет добиваться дальнейшего печатания "дневника". Для
этого он просил меня возможно скорее дать ему 5 экземпляров печатного
полного текста. Вернувшись в Ленинград, я передал об этом Г.К.Клаас и
П.И.Чагину, и в типографии срочно оттиснули 5 экземпляров набранного полного
текста. Из этих экземпляров один (куда вложена эта памятная записка) я
оставил у себя на память, а 4 отвез А.М.Горькому. Они предназначались, по
его словам, И.В.Сталину, Н.И.Бухарину, А.И.Рыкову и ему самому. Спустя
некоторое время я поехал в Москву вместо Э.Н.Брошниовской за ответом к
Горькому. Из краткой беседы, во время которой он вел себя так, как обычно во
время неприятных 1ля него разговоров, выяснилось, что ничего из хлопот его
не вышло. Таким образом, настоящий (мой) экземпляр - один из пяти сделанных
в 1927 г. оттисков"[66].
Иначе говоря, дальнейшая публикация "дневника" была остановлена не
просто потому, что все более и более становился очевидным его
фальсифицированный характер, но и в силу вмешательства политического органа
СССР - Оргбюро ЦК ВКП(б). Мы еще вернемся к этому важному в судьбе
"дневника" Вырубовой моменту, сейчас же отметим, что такому решению
предшествовали уже не публицистические замечания о его фальсифицированном
характере, но серьезнейший источниковедческий анализ, предпринятый известным
историком и археографом А.А. Сергеевым[67].
Мы будем вынуждены достаточно подробно охарактеризовать наблюдения и
выводы Сергеева, поскольку они касались основополагающих вопросов бытования
и содержания "дневника" и безупречно доказали, что в научный и общественный
оборот был введен не подлинный исторический документ, а подлог.
Прежде всего, Сергеев обратил внимание на несуразности, имеющиеся в
предисловии относительно происхождения "дневника". По мнению Сергеева, уже
история его злоключений (перевод на французский, копирование, уничтожение в
проруби оригинала и проч.) кажется подозрительной, ибо абсолютно ничем не
подтверждается. Однако главное, по мнению критика, даже не в этом.