"Юрий Козлов. Воздушный замок (Журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

- А чего ей волноваться?
Вопрос этот не понравился жене. Взгляд ее сделался строгим, каким он
становился всегда, когда речь заходила о благе дочери. Считалось, одной
матери дано ведать, в чем оно, это благо.
- Ты... Ты...
Много лет жена каждую фразу в разговоре с ним начинала с этого
утвердительного "ты". "Ты, ты, здравствуй", - произносила она, возвращаясь с
работы. "Ты... до свидания", - уходя куда-нибудь. Это свидетельствовало, что
все в мире для жены начиналось с него, Андрея.
- Да-да, конечно, провожу, - спохватился Андрей, - обязательно провожу.
Могу даже подождать, пока она сдаст экзамен.
- Не надо ждать, - с достоинством (в дочери она как бы уже видела себя:
гордую, строгую) ответила жена. - Ты проводи, и все.
- Хорошо.
Разговор, однако, еще не закончился. Андрей понял, теперь жене не
нравится, что он не смотрит ей в глаза. Подобно воспитателям прежних лет,
жена полагала, что прямой, чистый взгляд свидетельствует о прямых, чистых
помыслах. И наоборот. Андрей уставился ей в глаза. Одно и то же воспоминание
многолетней давности преследовало его. Вот он танцует на институтском вечере
с женой - тогда, впрочем, еще не женой, а просто знакомой девушкой -
стройной, в платье с воздушными рукавчиками. Андрей приглашает ее и
стыдится - наверняка он стеснит ее своим неумением танцевать быстрый
фокстрот. Но... что это? Почему у нее такая тяжелая поступь! Она наступила
Андрею на ногу, словно гиря упала! Раз, другой! Впервые, помнится, поразился
он забавному противоречию: кажущейся легкости и тяжелой, как у грузчика,
поступи. Девушка - тогда еще не жена - смотрела на Андрея преданно,
совершенно не замечая собственной неуклюжести и отчасти даже искупая ее этим
взглядом.
...Сосредоточенно и тщательно Андрей намазывал масло на хлеб, словно не
было на свете дела важнее. Подчеркнутое внимание к предмету, в повседневной
жизни совершенно заурядному - бутерброду, - убедило жену, что общению с ней
муж в данный момент предпочитает пустые механические действия.
Она вздохнула.
Этот вздох слышался Андрею и сейчас, когда он шел с дочерью по
подземному переходу - длинному темноватому туннелю. Машинально пересчитывая
тускло светящиеся плошки вдоль кафельной стены, Андрей понял, почему ему
слышится именно этот - вчерашний - вздох жены. Подобных - горьких,
отчаянных, сожалеющих, усталых, смиренных - вздохов немало было и раньше. Но
раньше ничего не рассказывать жене, не объяснять было совершенно
естественно, не требовало ни малейших усилий. Андрей даже не думал, что
держит расстояние, отстаивает какую-то свою независимость. Дитя, играющее в
райском саду, попросту не помышляло о тревогах жены. Тревоги эти,
следовательно, не существовали.
В последнее время, однако, холодный ветер все чаще и чаще проникал в
райский сад, тревожил Андрея. Вчерашний вздох жены показал, что и она
каким-то образом чувствует это. Выбраться из сада значило для него окунуться
в хаос, в разрушительные раздумья, вновь сделаться уязвимым для тоски и
горя. Предстать безответным перед жизнью: перед фактом, что весь последний
год псу под хвост, весь последний год - странное оцепенение, совершенно не
хочется работать и вообще... Значило, наконец, взглянуть на себя глазами