"Вильям Козлов. Брат мой меньший " - читать интересную книгу автора

Человек - поэт, лирик, любит помечтать, пофилософствовать. И четвероногий
друг не отстает от него - такой же рассеянный, задумчивый. В лунную ночь,
когда хозяин считает на небе звезды, шепча строки стихотворения, пес тоже
может задрать голову и в пылу творческого вдохновения исполнить жутковатый
лунный романс...
Городская собака способна запомнить до пятисот слов. Молча сидя в своем
углу, она отлично ориентируется в домашней обстановке: знает, когда
назревает в семье ссора, и, бывает, пытается ее предотвратить; прекрасно
чувствует настроение каждого члена семьи; может без напоминаний утром
принести тебе из прихожей тапочки или ботинки, вовремя поднимет на работу -
не надо и будильника; будет стоически ждать, пока не выведешь на улицу, и
терпение ее безгранично. Да что говорить! О чуткости, благородстве,
деликатности, находчивости и особенно преданности четвероногих друзей
написаны десятки книг, а сколько удивительных рассказов можно услышать от
владельцев собак!..
Гибель собаки многие люди воспринимают как потерю близкого человека.
Когда я жил на бывшем Старо-Невском проспекте - Караю было немногим больше
года - я познакомился со всеми собачниками дома. Чаще всего мы гуляли с
собаками по Полтавской улице, выходили и на Гончарную, а иногда направлялись
мимо складских помещений к Обводному каналу. Этажом выше, прямо надо мной,
жил Иван Николаевич, шофер по профессии. Человек он был непьющий, замкнутый.
У него была западноевропейская овчарка Марта, и он в ней души не чаял. Жена
Ивана Николаевича рассказывала, что они ничего не жалеют для своей любимицы.
Лучшее мясо - ей. Муж спешил с работы, чтобы поскорее вывести ее на улицу. И
гулял по два-три часа в день. Держался он всегда со своей Мартой особняком -
все же мы с ним сошлись, вернее, собаки нас свели. Мой маленький Карай
бесстрашно тыкался мордой в хвост овчарки, заигрывал с ней, налетал с
рычаньем, предлагая порезвиться. Марта была собака суровая, недоверчивая,
злая, угрюмая, ни у кого, кроме хозяина, не вызывала желания погладить ее
или приласкать, но, хотя все другие собаки нашего двора старались обходить
ее стороной, моего малыша она терпела и никогда на него даже не рычала
(взрослая собака обычно не обидит щенка, так же как кобель не обидит суку,
порой терпя от нее всяческие унижения). И вот однажды на Полтавской улице
Марту сбил грузовик - их много тут ходит с контейнерами. Иван Николаевич на
руках отнес собаку к ветеринару, но спасти ее не удалось. Несколько дней
спустя, встретив его у арки дома, я с трудом узнал соседа - так сильно он
изменился. Позже он, неожиданно для всех, надолго запил - его чуть было не
уволили с работы за прогулы. Его расстроенная жена побежала в клуб
собаководства и притащила оттуда щенка той же породы - Иван Николаевич не
захотел и взглянуть на него. Уже потом, несколько придя в себя, он рассказал
мне, что со смерти матери не испытывал такого сильного горя... А щенка он
позже полюбил. Назвали его Байкалом. Он вымахал с теленка, но в отличие от
Марты пока был весьма добродушным псом.
Очень любил и я Карая. Откуда бы ни возвращался - а мне часто
приходится разъезжать - я всегда с радостью и даже с волнением предвкушал
встречу с Караем, потому что - ни раньше, ни позже - никто меня после
разлуки не приветствовал столь радостно, искренне и бурно выражая свои
чувства... Да простит меня бывшая жена (она была равнодушна к животным,
потому и оставила мне Карая), я в первую очередь, стремясь домой, думал о
нем.