"Вильям Федорович Козлов. Солнце на стене (роман) " - читать интересную книгу автора

Остановился на лужайке и задрал нечесаную бороду. Я тоже взглянул на небо.
Над деревней кружил ястреб. Распластав мощные, с бахромой на концах,
крылья, он спокойно парил в синеве. Вечернее солнце позолотило перья.
Красив и величествен был ястреб. Клим поднял ружье и стал целиться.
Помешал ему ястреб? Меня утешало, что на такой высоте дробью не достать
птицу. Клим целился долго и тщательно. И когда ждать стало невтерпеж,
грохнул выстрел.
Казалось, ястреб замер в воздухе. Все так же распластаны его красивые
крылья, загнутый клюв смотрит вниз. Но вот птица покачнулась, взмахнула
крыльями. Дернулась было в сторону, но одно крыло задралось, другое
подломилось, стало вялым, и вот уже падает вниз растрепанный ком перьев.
Ястреб глухо стукнулся о дорогу.
Клим удовлетворенно хмыкнул, прислонил ружье к плетню и отправился за
добычей. Из ствола курился синий дымок. У моих ног валялся обожженный
газетный пыж. Я взглянул на притихшее и сразу осиротевшее небо. Я не знаю,
может быть, ястреб и вредная птица, но вот не стало его, и что-то в
природе нарушилось. С чувством утраты я поднялся с досок и, забыв про
ужин, который готовила тетя Варя, зашагал к озеру. Мне не хотелось
встречаться с Климом. Поэтому я перемахнул через невысокую изгородь и
пошел по огородам напрямик.


Я думал, мне первому пришла мысль выкупаться в озере, но еще издали
услышал голоса, громкие всплески. Это купались наши ребята. На траве возле
черных коряг как попало брошена одежда. Человек пятнадцать, не меньше,
барахталось в воде. В сторонке, у поваленного в воду дерева, плавал
Венька. На кустах развешаны выстиранные трусы, майка, носки. На плоском
камне желтеет обмылок.
- Хор-рошо! - крикнул Венька.
Я поспешно стал раздеваться. Весь день припекало солнце, и на
лопатках, наверное, соль выступила.
Я стоял в воде и озирался. С непривычки на теле выскочили мурашки.
Шуруп незаметно подкрался сзади и обдал холодными брызгами.
- Вень, утопим его? - сказал я, бросаясь вслед за Сашкой.
Мы втроем поплыли к небольшому, заросшему осокой и камышом острову.
Шуруп плавает хорошо, он ушел вперед. Я за ним, а Венька отстал. Я слышу,
как он отфыркивается.
Остров маленький. На бугре растут сосны. Белеют среди красноватых
стволов тонкие березы. У берега круглое угольное пятно - след рыбацкого
костра.
Мы развалились на траве. С того берега доносятся голоса ребят. Они
вылезли из воды и одеваются. Лесное эхо далеко разносит звонкий
металлический стук. Это колхозный кузнец от души бьет тяжелым молотом по
наковальне.
Шуруп вдруг ни с того ни с сего разражается громким хохотом. Скулы у
него почернели и облупились, желтые волосы стали белыми. Сашка загорел и
осунулся.
- Чего ты так развеселился? - спрашивает Венька. Он лежит на спине, и
глаза прикрыты редкими ресницами. На длинном Венькином лице блаженство. Он
устал, пока плыл до острова - это почти километр, - и теперь отдыхает.