"Вильям Федорович Козлов. Солнце на стене (роман) " - читать интересную книгу автора

отправляют все еще нас в колхоз, говорят - весенний сев задерживается
из-за заморозков.
Дни стоят теплые, а ночью прихватывает мороз. Тетя Буся, жена
коменданта общежития, толкует, что во всем виновата водородная бомба,
которую взорвали под землей, на воде и в небе. От нее, говорит, проклятой,
произошли нарушения в климате и все стихийные бедствия: наводнения,
землетрясения и прочие ужасы.
Сипло вздохнув, густо заревел гудок. Две маленькие синицы, будто
листья, подхваченные вихрем, исчезли, растворились в этом могучем реве.
- Пришел! - воскликнул Дима, выглянув к концу смены в широкое цеховое
окно.
- Кто пришел? - спросил Карцев.
- Я говорил, он придет, - сказал Дима и, вытерев руки, выскочил за
дверь.
Я посмотрел в окно. Под чахлым тополем стоял широкоплечий парень и
пил из горлышка пиво. Вот он оторвался от бутылки, увидел Диму и снова
запрокинул голову. А Дима стоял рядом и с улыбкой смотрел на него.
Парень стоял ко мне боком, но что-то в его облике показалось мне
знакомым. Чуть наклонив коротко подстриженную голову, он снисходительно
слушал Диму. Когда парень, хлопнув Диму по плечу, заразительно
расхохотался, я сразу узнал его... Это Володька Биндо, мой старый
знакомый... Давненько мы не виделись...
С Володькой Биндо я познакомился, когда мне было четырнадцать лет.
Отец строил большой бетонный мост через Широкую. Летом мать посылала меня
на стройку с судками, в которых была горячая еда. Отец страдал язвой
желудка, и мать готовила ему диетические блюда. Один раз я не принес отцу
обед.
Вот как это случилось.
На самом берегу стоял большой старый дом. Он каким-то чудом
сохранился еще с довоенных времен. Мой путь на стройку лежал мимо этого
дома. И вот однажды я увидел на крыльце мальчишку. Волосы светлые, а глаза
удивительно прозрачные, как вода в Широкой.
Он был в клетчатой ковбойке и синих парусиновых штанах. Руки засунуты
в карманы, спиной он прислонился к перилам. Чувствовалось, что мальчишке
скучно. Увидев меня, он обрадовался. Есть на ком злость сорвать, так я
понял, когда он сказал:
- Послушай, клоп, хочешь в лоб закатаю?
Такие вопросы мне не часто задавали, а клопом вообще обозвали
впервые. Я остановился в замешательстве, затем поставил судки на тропинку
и сказал:
- А ну-ка, попробуй!
Когда мальчишка поднялся со ступенек, я увидел, что он выше меня
почти на целую голову и шире в плечах. Ему было лет шестнадцать. Но
отступать было поздно.
Мы подрались. Как я ни старался, устоять на ногах не смог. Мальчишка
дрался со знанием дела. Он поставил мне под глазом синяк, пустил из носа
кровь и дважды свалил на землю. Пока я, спустившись к реке, сморкался и
умывался, он расставил судки на крыльце и с аппетитом стал есть.
- Жратва приличная, - сказал он, когда я вернулся, - только мясца
маловато.