"Вильям Федорович Козлов. Солнце на стене (роман) " - читать интересную книгу автора

- Анисья, у нас гости!
Игорь улыбнулся и шепнул мне:
- За что люблю старика, так это за оптимизм...


ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Мой путь из общежития на завод лежит через вокзал. Каждое утро без
четверти восемь я поднимаюсь на железный виадук. Длинный, почти с
километр, виадук начинается от шоссе и кончается у нашего завода.
Металлические опоры поддерживают его. С виадука, вниз к платформам,
спускаются лестницы. Я люблю идти по виадуку. Поскрипывает деревянный
настил. Внизу подо мной проплывают составы. Дым из паровозной трубы на
мгновение все заволакивает. Стоишь как в теплом облаке. Паровоз проходит,
едкий дым рассеивается. На путях мигают маневровые светофоры, сигналят
фонарями составители. Желтый отблеск мерцает на рельсах. Негромко
посвистывают маневровые "кукушки", подают сигналы стрелочники. Будто рожок
пастуха звучат ранним утром эти сигналы.
Поднимаясь утром на виадук, я иногда вижу, как распахиваются тяжелые
металлические ворота и на волю резво выбегает свежевыкрашенный лоснящийся
локомотив. Он радостно пыхтит, шумит, выдыхает из своих застоявшихся недр
облака пара. Погромыхивая на пересечениях путей, паровоз неуверенно
пробует голос. Голос немного дребезжит, срывается, как у молодого петуха,
впервые пытающегося известить мир о наступлении дня.
Паровоз вышел на обкатку. Один, без вагонов, он помчится по
вздрагивающим рельсам через поля, леса и реки. И весенний ветер будет
обдувать его горячие бока. Бежит отремонтированный локомотив вперед,
радуется простору, свободе, а машинист придирчиво прислушивается к его
дыханию, пульсу. Все ли хорошо подогнано, нет ли посторонних шумов в
сердце, не жмет ли новая обувь, нет ли каких изъянов в железном организме?
Блестят в будке машиниста медные отполированные краны и рукоятки,
мельтешат стрелки приборов, тоненько свистит пар. Из жерла топки пышет
жаром. Рука машиниста дотрагивается до рукоятки регулятора, и паровоз
замедляет ход. Хорошо ли работают автотормоза? Еще и еще раз поворачивает
он кран. Тормозные колодки впиваются мертвой хваткой в колеса. Машинист
испытывает мою работу. Это я ремонтировал автотормоз. Притирал золотники и
клапана. И вот, если сейчас пропустит золотник или откажет клапан,
локомотив снова будет стоять на запасном пути, котел его остынет, сердце
остановится. А мы, бригада слесарей-автоматчиков, будем разбирать
неисправный узел и заново ремонтировать. За мою небрежность будет
расплачиваться вся бригада. И бракоделом буду не я, а вся бригада. Ни
Лешка Карцев, ни Дима, ни Валька Матрос - никто не скажет мне худого
слова. Никто не скажет и хорошего. Прощай, премиальные. Молча мы будем
работать...
Вот какая у меня тонкая и сложная работа. Из-за маленького паршивого
золотника можно сорвать план не только бригады, но и цеха.
Вот почему, когда ранним утром распахиваются заводские ворота, я
радуюсь и немного волнуюсь.
На заводе я работаю второй год. Наш завод и за день не обойдешь.
Громадина из кирпича, железа и стекла. Сюда паровозы и вагоны попадают