"Вильям Федорович Козлов. Солнце на стене (роман) " - читать интересную книгу автора И чтобы меня окончательно убить, привел изречение Бернарда Шоу:
- Единственный путь, ведущий к знанию, - это деятельность... Так-то, старик! Он привез из Москвы кипу толстых книг про кино и теперь с увлечением читал. Даже вопросов стал меньше задавать. Иногда подходил к зеркалу, пристально вглядывался в свое лицо, потом начинал корчить рожи и хохотать ни с того ни с сего. Сашка сидел за столом спиной ко мне и строчил письмо. Он не любил писать письма, это было для него сущее мучение. А вот стихи сочинял. И довольно быстро. У него в чемодане хранится толстый голубой блокнот, заполненный стихами. Свои стихи Сашка не читает вслух никому и не показывает. Меня однажды разобрало любопытство, и я потихоньку взял этот голубой блокнот и прочел все стихи. Сашка писал про наш город, про своего деда, про девушку с толстой, как корабельный канат, косой. И еще про дождь, снег, солнце. Стихи были довольно складные, с настроением. Напрасно Сашка стесняется их читать знакомым. В кафе поэтов я слушал стихи куда слабее. И юнцы, которые гордо называли себя поэтами, читали с апломбом и очень удивлялись, когда после выступления не было аплодисментов. Письмо Сашка пишет старательно, он весь поглощен этим делом. Лоб наморщен, голубые глаза иногда отрываются от листа бумаги и поднимаются к потолку. А самопишущая ручка прячется в Сашкины русые кудри. - Если письмо деду, - говорю я, - передай от меня привет. Дед у Сашки симпатичный. Ему давно за семьдесят, а рассуждает на Сашкиным дедом не соскучишься. - Помолчи, старик, - говорит Сашка. Я беру книжку и ложусь на койку, а ноги пристраиваю на стуле. Книжка называется "Ни дня без строчки". - Послушай, старик, - говорит Сашка, - а что, если я все брошу и уеду в Москву? - Мне скучно будет, - отвечаю я. - Старик, я серьезно. Уж к кому это словечко "старик" привяжется, тот каркает его без передышки. И вот беда - прилипает не только к дуракам, но и к умным. Одно время Кащеев щеголял им. А теперь вот выслушивай от Сашки. - А что ты будешь делать в столице, старик? - спрашиваю я. Сашка подозрительно смотрит на меня, потом старательно лижет край конверта. - Надоело мне тут, старик, - говорит он. - А как ты насчет Парижа, старик? - Старик, при чем Париж? - Старик, - говорю я, - при чем тут старик? - Какой старик? - Если ты еще раз назовешь меня стариком, - говорю я, - трахну этой пиалой по голове! - Знаешь ли, старик... Я с самым решительным видом поднимаюсь с койки и беру пиалу. Он смотрит на меня своими лучезарными глазами и прикрывает ладонью конверт. |
|
|