"Вильям Федорович Козлов. Солнце на стене (роман) " - читать интересную книгу автора

И чтобы меня окончательно убить, привел изречение Бернарда Шоу:
- Единственный путь, ведущий к знанию, - это деятельность... Так-то,
старик!
Он привез из Москвы кипу толстых книг про кино и теперь с увлечением
читал. Даже вопросов стал меньше задавать. Иногда подходил к зеркалу,
пристально вглядывался в свое лицо, потом начинал корчить рожи и хохотать
ни с того ни с сего.


Сашка сидел за столом спиной ко мне и строчил письмо. Он не любил
писать письма, это было для него сущее мучение. А вот стихи сочинял. И
довольно быстро. У него в чемодане хранится толстый голубой блокнот,
заполненный стихами. Свои стихи Сашка не читает вслух никому и не
показывает. Меня однажды разобрало любопытство, и я потихоньку взял этот
голубой блокнот и прочел все стихи. Сашка писал про наш город, про своего
деда, про девушку с толстой, как корабельный канат, косой. И еще про
дождь, снег, солнце. Стихи были довольно складные, с настроением. Напрасно
Сашка стесняется их читать знакомым. В кафе поэтов я слушал стихи куда
слабее. И юнцы, которые гордо называли себя поэтами, читали с апломбом и
очень удивлялись, когда после выступления не было аплодисментов.
Письмо Сашка пишет старательно, он весь поглощен этим делом. Лоб
наморщен, голубые глаза иногда отрываются от листа бумаги и поднимаются к
потолку. А самопишущая ручка прячется в Сашкины русые кудри.
- Если письмо деду, - говорю я, - передай от меня привет.
Дед у Сашки симпатичный. Ему давно за семьдесят, а рассуждает на
разные темы как молодой, современный человек. И спорщик заядлый. С
Сашкиным дедом не соскучишься.
- Помолчи, старик, - говорит Сашка.
Я беру книжку и ложусь на койку, а ноги пристраиваю на стуле. Книжка
называется "Ни дня без строчки".
- Послушай, старик, - говорит Сашка, - а что, если я все брошу и уеду
в Москву?
- Мне скучно будет, - отвечаю я.
- Старик, я серьезно.
Уж к кому это словечко "старик" привяжется, тот каркает его без
передышки. И вот беда - прилипает не только к дуракам, но и к умным. Одно
время Кащеев щеголял им. А теперь вот выслушивай от Сашки.
- А что ты будешь делать в столице, старик? - спрашиваю я.
Сашка подозрительно смотрит на меня, потом старательно лижет край
конверта.
- Надоело мне тут, старик, - говорит он.
- А как ты насчет Парижа, старик?
- Старик, при чем Париж?
- Старик, - говорю я, - при чем тут старик?
- Какой старик?
- Если ты еще раз назовешь меня стариком, - говорю я, - трахну этой
пиалой по голове!
- Знаешь ли, старик...
Я с самым решительным видом поднимаюсь с койки и беру пиалу. Он
смотрит на меня своими лучезарными глазами и прикрывает ладонью конверт.