"Евгений Козловский. Как жуете, караси? (кровосмесительная история)" - читать интересную книгу автора

городный повернулся уходить.
- Ой ли, Дмитрий Никитович? - спросил Полковник. - Точно ли не зас-
тавлю?
- Безо всяких сомнений! - отрезал Благородный.
- А вы вообразите на минуточку, что я - ваша персонифицированная со-
весть. Ведь тогда и наши встречи можно будет расценить как дело пусть
для вас неприятное, но безусловно благое. Как! покаяние!
- Вы опять про Марину? - раздражился Благородный настолько, что повы-
сил тон несколько сверх самим же себе назначенной меры, чем раздражился
еще больше. - Она рожала у лучших врачей. Ее ничто не могло бы спасти.
Это судьба. И я тут не при чем. А вот вы! вы! вы ни разу не допустили
меня до моего собственного ребенка!
- Марина не допустила, - мягко возразил Полковник.
- Но я действительно собирался развестись! - почти уже кричал Благо-
родный.
- Ее не устраивало, что вы оставили бы своего сына сиротою.
- Я бы уж как-нибудь разобрался!
- Нисколько не сомневаюсь, - теперь интонация Полковника несла в себе
едкий яд.
- Откуда ж столько презрения? - поинтересовался Благородный.
- Оттуда! - вспылил, наконец, и Полковник. - Оттуда, что мое дело бы-
ло - выполнить последнюю волю дочери. А ваше - пробиться к ребенку нес-
мотря на мое сопротивление. Несмотря на все силы ада!
- И вы еще смеете упрекать?!.
Видать, в этой последней реплике Благородного послышалась Полковнику
боль столь искренняя, что он вдруг как-то весь помягчал и сказал:
- Хотите познакомлю?
- С кем? - испугался Благородный, и именно потому испугался, что от-
лично понял с кем.
- С дочкой с вашею, с Машенькой, - тем не менее пояснил Полковник.
- А она что, здесь?
Полковник кивнул утвердительно.
- Но я! но я! - в страшной неловкости замялся Благородный. - Но я
н-не готов!
- Понимаю, - отозвался Полковник после недлинной паузы. - Она, навер-
ное, тоже. Пойдемте, хоть фотографию покажу, - и направился к летней ку-
хоньке, щелкнул выключателем.
Внучкино фото в рукодельной рамочке стояло на полке, предваренное
роскошной розовой розою в баночке из-под майонеза. Благородный взял рам-
ку в руки, посмотрел пристально на изображение лица дочери. Полковник
забрал рамку у Благородного, вытащил из нее фотографию:
- Возьмите. У меня есть еще.
Благородный бережно положил фотографию во внутренний карман, уронил
"спасибо" и направился к выходу.
- А про покаяние, - произнес Полковник совсем тихо, так, что при же-
лании вполне можно было б его и не услышать, - про покаяние я сказал
исключительно в связи с вашими! доносами.
- Что?! - столько праведного возмущения прозвучало в этом словечке
человека, вмиг превратившегося из Просто Благородного в Благородного Ка-
рася, так безостаточно разогнало оно теплую, тихую какую-то атмосферу,