"Евгений Козловский. Как жуете, караси? (кровосмесительная история)" - читать интересную книгу автора

чтобы пройти, Благородному предоставила. Чем он и воспользовался.
На дверях висел огромный амбарный замок, вход, однако, не охраняющий,
ибо находился в давно ни на чем не держащихся пробоях. Благородный потя-
нул за ручку и оказался внутри затканного паутиною, загаженного экскре-
ментами дома. Слабый блик далекого фонаря пробивался сквозь незакрытую
дверь, и Благородный, перешагивая через кучки дерьма, вошел в огромную в
своей нежилой пустоте комнату.
Немалое усилие потребовалось воображению, чтобы признать в ней ту са-
мую теплую, всю в уютных мелочах гостиную, где много-много лет назад пел
ныне покойный Бард:

- Как жуете, Караси?..
- Хорошо жуем, мерси!..

- Да! - протянул вслух Благородный. - Иных уж нет, а те - далече! -
но и эхо, кажется, покинуло дом: не отозвалось, позволило словам пото-
нуть, кануть, бесследно не стать.
Оборванная ставня приоткрывала часть того как раз самого окна, напро-
тив которого сидел в незапамятные времена Благородный, слушая Барда и
машинально наблюдая, как на участке напротив десяток солдат строит дачу,
а крепенький мужичок лет сорока бегает-приглядывает, обеспечивает указа-
ниями. "Летчик, наверное, - подумал Благородный тогда. - Испытатель. От-
куда ж иначе в таком возрасте деньги на дачу? Да и солдат не всякому да-
дут."
Сейчас дача напротив, какими бы комично-зловещими повестками на нее
ни зазывали, была живою и теплою, а здесь, в огромном чернобревенчатом
доме, в диссидентском гнезде, стояли необратимое запустение и тоска.
Энтропия, как ей и положено в замкнутой системе, неудержимо росла.
Хлопнула калитка. Сидоров-Казюкас нырнул в своего ноль-одиннадцатого,
запустил мотор и, стыдливо не зажигая огней, укатил на ощупь. Благород-
ный выбил трубку о каблук и выбрался наружу, скользнув случайным безмыс-
ленным взглядом по неярко освещенному мансардному окну, за которым на
низкой дачной тахте Внучка с Юношею целовались страстно и нецеломудрен-
но, поглощенные этим занятием столь глубоко, сколь глубоко могут быть
поглощены им лишь люди, совсем недавно открывшие для себя в полной мере
эту таинственную сторону жизни!

- Вы, Иннокентий Всеволодович, считаю своим долгом заметить, пользуе-
тесь недозволенными приемами. То, что связывало меня с покойной Мариною,
не дает вам права! скорее - наоборот! Я всегда, слава Богу, сознавал,
что человек, пошедший служить в чекагэбэ, не может быть порядочным чело-
веком - но сколько же вы потратили сил, чтобы внушить мне иллюзию обрат-
ного! А теперь сами все и рушите? - разговор шел на участке, партнеры
едва освещались бликом мансардного окна, так что трудно было понять с
определенностью, почему Полковник молча терпит страстную эту филиппику.
- Я приехал к вам исключительно как к отцу Марины. Уважая ваш возраст!
одиночество! зная, что вас уволили в отставку. Так что не трудитесь
больше переводить впустую повестки - играть в ваши паранойяльные игры вы
меня не заставите. А если вам понадобится моя помощь - вот, звоните, по-
жалуйста. Я не откажу, - и, протянув Полковнику визитную карточку, Бла-