"Надежда Кожушаная. Бессонница (Журнал "Фантакрим-MEGA")" - читать интересную книгу автора

и едва успел закрыть голову руками от летящих в него осколков.
И сидел потом молча, отдыхая от ночи, успокаиваясь почти до блаженства.
И не замечал собравшихся вокруг прохожих.
Днем, аккуратный, холодный, жестокий, почти такой, каким был до
появления Мари, - ехал, шел, поднимался по лестницам, раздевался в
прихожей. Трезвый, решившийся (хотя голова болела нестерпимо),
проговаривал про себя спокойно и просто:
- Вы знаете, видимо, я устал. Я был рад. Я назвал вас именем моей
матери. _Моей_ матери. Вы хотите свободы? Местожительство, содержание,
цацки, халва... Нет, халвы не будет. Вот халвы - не дам. Я уезжаю, потому
что это смешно. Вы, безусловно, прекрасны, но я не готов растворяться. Я
забросил дела, дом не доведен до ума, потому что, оказывается, у меня нет
вкуса. Бог с ним. Мне не интересно. Я занимаюсь тем, что я занимаюсь Вами.
Благодарен. Обязан. Спасибо. Тошнит. Еще раз благодарен. Адье, мой ангел.
Мерси. Са ва.
Он отпер запертую на засов дверь, где оставил Мари.
Ее не было.
Он открыл задвижки на окнах, выглянул зачем-то.
- Мари, - позвал спокойно.
Ему не ответили.
Он снял перчатки.
Выдохнул изо рта воздух.
Подумал.
- А! - и засмеялся. - Наверное у собак.
Он вышел во двор - ее не было.
Но ему показалось, что она здесь. Он прошел по снегу, по которому она
каталась совсем недавно, подошел к собачьей конуре и сказал:
- У-тю-тю!
Щенки пискнули, сука зарычала. Он не заметил, не слышал.
Мари не было.
Но когда-то она была здесь, и поэтому она была здесь и сейчас.
Дохнул ветер - и Барин повел плечами и обернулся: нет. Никого. Нежность
и ласка, тоска по нежности и ласке охватили его, и он растерялся. Потому
что не спал, потому что не знал, что делать с этим ощущением.
Звука в воздухе не было, но было дыхание, от которого звучали
замороженные в снегу деревья, и, казалось, их цвет менялся от движения
ветра.
- Надо поспать, - сказал он себе. - Надо было действительно удавить ее
и все.
- Барин, Халима поймали, - сказали ему. - Начинать?
- Что? - спросил он.
Он прошел на конюшню, и Халима пороли при нем.
Он стоял до последнего, едва заметно дергая щекой на каждый удар, как
будто бил сам.
И удовлетворился виденным.
Он прошел по недостроенному дому, не видя ничего толком.
Вошел в кабинет и решился работать. Осмотрел предметы на столе,
переставил их... и не заметил ничего, что сделал.
- Ну что же. Через некоторый перерыв, наконец, появилось свободное
время. Сколько времени! Господи же!.. Нет, я помню, почему и куда, мне