"Ростислав Кожух. Гринев и Пушкин." - читать интересную книгу автора

"Так что же там на самом деле произошло в этой забавной повести о ту-
лупчике, как бишь ее, "Капитанская дочка", что ли? Как там она начи-
нается?"
"Отец мой Андрей Петрович Гринев в молодости своей служил при
графе Минихе и вышел в отставку премьер-майором в 17... году". Опыт
пережитого научил нас читать не столько слова, сколько недомолвки и
умолчания. (Тем более, что это и не особенно сложно; умением читать
между строк вполне владел даже комичный пристав из "Бориса Годунова",
говоривший что "не всякое слово в строку пишется".) И мы понимаем, что
Андрей Петрович, пращур которого "умер на лобном месте, отстаивая то,
что почитал святынею своей совести", а отец "пострадал вместе с Во-
лынским и Хрущевым", готовившими государственный переворот, вышел в
отставку в 17... (а в рукописи - 1762) году вовсе не потому, что так
сложились его личные обстоятельства.
В 1762 в России действительно произошел государственный перево-
рот и всякому офицеру волей-неволей приходилось задавать себе и отве-
чать на сформулированный только столетие спустя вопрос: "Что делать?"
Присягать и служить Екатерине или "оставаться верным падению третьего
Петра"? Служба и присяга угрожали совести. А "верность падению" - сво-
боде. И Андрей Петрович, сохраняя и совесть, и свободу, уклонился от
выбора. Формально присягнув, он сразу оставил службу и удалился в де-
ревню, в добровольную, так сказать, ссылку.
А на вопрос, оставленный без ответа отцом, пришлось отвечать сы-
ну Петруше. Только выбирать ему пришлось не между государем и госуда-
рыней, как отцу, а между государыней и беглым каторжником, объявившим
себя государем. И отвечать на вопрос Петруше приходится не в благосло-
венном одиночестве, имея для размышлений долгие часы и дни, а прямо в
глаза Пугачеву. "Или ты не веришь, что я великий государь? Отвечай
прямо".
Казалось бы, ответить можно только "да" или "нет". Уклониться
некуда. Петруша колеблется. Пугачев мрачно ждет ответа. И вдруг недо-
росль в офицерском мундире перестает быть самим собой. Он становится
русским человеком вообще, нацией, сосредоточившейся в одном человеке.
Hа страшный, смертоносный вопрос он отвечает с предельной правдивостью
и одновременно с запредельным лукавством: "Слушай, скажу тебе всю
правду. Рассуди, могу ли я признать в тебе государя? Ты человек
смышленый, ты сам увидел бы, что я лукавствую." Опасный разговор офи-
цера и царя (или офицера и бунтовщика) превращается в безопасную бесе-
ду взаиморасположенных частных лиц.
Сберегается жизнь, сберегается честь. И одновременно решается
судьба. Петр Гринев навсегда превращается в частного человека, непри-
годного для государственной службы. Почему? Да потому что в Следствен-
ной комиссии, учрежденной по делу Пугачева, ему будет совершенно нече-
го ответить на три вопроса, сделанных "молодым гвардейским капитаном
очень приятной наружности": "Каким образом дворянин и офицер один по-
щажен самозванцем, между тем как все его товарищи злодейски умерщвле-
ны? Каким образом этот самый офицер и дворянин дружески пирует с
бунтовщиками, принимает от главного злодея подарки, шубу, лошадь и
полтину денег? Отчего произошла такая странная дружба и на чем она
основана?.."