"Елизавета Кожухова. Этюд в красно-еоричневых тонах или Тайна, несущая смерть-II [H]" - читать интересную книгу автора

- Я не специалист в этой области, - отрезал Петрович, а сам подумал: "Ну
вот, начинается..."

- Однако, насколько мне известно, незадолго до этого трагического события
вы встречались с покойной...

- Ложь! - не выдержал Петрович. - Я ни с кем не встречался! Откуда вы
знаете? Прекратите меня провоцировать!

Петрович в смятении швырнул трубку и тут же полез в письменный стол, где у
него в дальнем уголке хранилась "заначка" - как раз на билет до Москвы и
обратно.

- Ладно, поедем за товаром, - пробормотал он, дрожащими пальцами
пересчитывая деньги. - Подальше от этих, - тут он подпустил неприличный
эпитет, - журналюг, а заодно и заработаю пару копеек.

Петрович небрежно сунул деньги во внутренний карман и покинул квартиру,
закрыв двери на цепочку и три замка.


***


Василий решительно вылез из "Москвича" с намерением вежливо, но строго
разъяснить незадачливому пешеходу правила уличного движения, но неожиданно
тот сам бросился в объятия сыщику:

- Вася! Узнаешь старого друга Колю?

Дубов пригляделся и признал в нарушителе своего бывшего одноклассника Колю
Ивлева. Правда, выглядел тот явно не по годам потрепанным.

- Как раз на той неделе тебя вспоминал! - радостно продолжал вопить Ивлев.
- Ну, сколько зим, сколько лет! А ты, я слышал, заделался частным сыщиком?
Во здорово!

- А ты-то как? - прервал Василий бурный поток старого приятеля. - Все так
же пишешь?

(Дело в том, что Коля Ивлев именовал себя поэтом и даже печатался в
авангардном журнальчике "Источник", бурно возникшем на волне перестройки и
тихо скончавшемся с наступлением рыночной экономики).

Но поэт не успел ответить, так как сзади загудели машины. Василий
припарковал "Москвич" к ближайшему тротуару и тогда уж мог предаться беседе
с давним знакомым.

- Писать-то пишу, да кому нужна подлинная поэзия в наш век чистогана? -