"Вадим Валерьянович Кожинов. 1901-1939 ("Россия век XX-й" #1) " - читать интересную книгу автора

обусловлено, как уже говорилось, не большей, в сравнении с отцами и дедами,
"образованностью" (именно этим нередко пытаются объяснять утрату
религиозности), а существенным изменением самого строения душ, для которых
собственное сознание становится объектом осмысления и оценки. А осмысление и
оценка основ религиозного сознания - это поистине труднейшая и сложнейшая
задача, плодотворное решение которой под силу только богато одаренным или
исключительно высокоразвитым людям.
И сегодня подлинная Вера присуща, надо думать, либо людям особенного
духовного склада и своеобразной судьбы, сумевшим сохранить в себе
изначальную, первородную религиозность, не поддавшуюся "критике" со стороны
"отделившегося" сознания, - либо людям наивысшей культуры, которые, пройдя
неизбежную стадию "критики", обрели вполне осознанную Веру, - ту, каковая
явлена в глубоких размышлениях классиков богословия.
Я близко знал такого человека - всемирно известного ныне Михаила
Михайловича Бахтина, который, кстати сказать, утверждал, что любой подлинно
великий разум - религиозен, ибо нельзя достичь безусловного величия без Веры
в Бога, дающей истинную свободу мысли; поскольку люди вообще не могут жить
без какой-либо веры (пусть хотя бы веры в правду безверия ), отсутствие Веры
в Бога, воплощающего в Себе безграничность, с необходимостью означает
идолопоклонство , то есть веру в нечто ограниченное (например, гуманизм,
обожествляющий человека, социальный идеал, обожествляющий определенную
организацию общества, и т.п.).
Это, конечно, отнюдь не значит, что подлинная Вера доступна только
людям великого разума; речь идет в данном случае о глубоко осознанной Вере,
но Вера, впитанная, как говорится, с молоком матери и нерушимо пронесенная
через все испытания, являет собой безусловную ценность и свидетельствует об
особенной духовной одаренности ее носителя. Другой вопрос - что люди,
наделенные таким даром, едва ли составляют значительную часть населения
страны, хотя их, очевидно, намного больше, чем людей, обладающих высшим
разумом, дающим возможность всецело осознанно обрести Веру.
Основная же масса нынешних людей, так или иначе обращающихся к
Православию, оказывается на своего рода безвыходном распутье: они уже
привыкли к критическому "анализу" своего сознания, но для решения на высшем
уровне вопроса о бытии Бога и, тем более, о бессмертии их собственных душ, у
них нет ни особенного дара, ни высшей развитости разума...
Исходя из этого, едва ли можно полагать, что Православие и все
неразрывно с ним связанное - в том числе идея истинной монархии - способно
возродиться и стать основной опорой бытия страны... Утверждая это, я имею в
виду современное положение вещей; нельзя исключить, что в более или менее
отдаленном будущем положение в силу каких-либо исторических сдвигов и
событий преобразуется. Но сегодня тот духовный фундамент, на который
стремилось опереться "черносотенство", менее - и даже гораздо менее -
"надежен", чем в начале нашего века...
Повторю еще раз: я обращаюсь к "черносотенству" начала века вовсе не
потому, что усматриваю в нем некий прообраз нашего будущего пути (по крайней
мере - предвидимого сегодня будущего). Как раз напротив! "Черносотенство" в
данном случае нужно и важно в качестве воплощения не будущего, а прошлого.
Как уже сказано, мы еще по сути дела не можем смотреть на Революцию из
будущего; она в той или иной степени остается не преодоленным настоящим ,
которое властно порождает стремление не столько познавать, сколько