"Вадим Михайлович Кожевников. Петр Рябинкин " - читать интересную книгу автора

После боя было принято сварливо, придирчиво и к самому себе, и к
товарищу рассуждать о минувшем бое, где кто как допустил недосмотр,
промашку, чтобы не повторять подобного в следующем бою.
В этих обсуждениях Петр Рябинкин участвовал, и к его словам
прислушивались.
- Если у тебя есть друг-напарник, - говорил Рябинкин, смущаясь от
уважительного внимания, с каким его слушали, и от этого без надобности
начиная переобуваться, - то ты в бою не думаешь, будто ты один на всем
свете и немец только в тебя стреляет. Ты думаешь о том, чтобы он твоего
дружка не стукнул. Ставишь, значит, себе такое задание. Соображаешь: не
вообще чего-то защищаю, а вот будто только дружка, на которого немцы лезут,
а ты их косишь. И если дружок про тебя так же думает, получается обоюдная
страховка.
Встряхнув портянку и озабоченно оглядывая босую ногу, шевеля пальцами,
отдыхающими от стеснения, разъяснял:
- У немца, я подметил, такого нет, он только на своего ефрейтора
оглядывается, поэтому на пару в бою тверже и легче нашему солдату. Когда ты
все наперед с напарником спланируешь, так совсем аккуратно получается. Ты
перебежку делаешь, он позади огнем тебя бережет, он вперебежку - ты его
сохраняешь. Он в рост поднялся, чтобы подальше гранату бросить, ты в рост
встал, чтобы у немца вместо одной мишени - две. Пока сообразит, кто для
него опасней, секунда на этом выиграна, успеваем оба залечь.
- Разделение труда, так, что ли?
- Так, - соглашался Рябинкин. - Точнее, разделение солдатской
обязанности согласно нашей договоренности.
На вопросы о жене Рябинкин отвечал всегда скупо:
- Разметчица, пайком обеспеченная.
- Пишет?
- А как же, информирует!
- Значит, порядок?
- Нормально!
Жалея Нюру, чтобы в случае чего она не так сильно переживала, Рябинкин
писал ей только осторожные, вежливые письма. А Нюра, также жалея Петра,
избегала рассказывать о том, что переполняло ее, и письма их носили такой
стыдливый, сдержанный характер, что обоим им было от этих писем только
тревожно. Но никто из них не решался отступиться от этого вежливого тона.
Каждый полагал, что так он будто бы внушает другому бодрость, терпение,
принося свою жажду нежных, взволнованных слов как бы в жертву во имя
разлуки.
Сильными на фронте считались не те люди, которые, обладая
исключительным здоровьем, могли вытащить на себе, как кони, орудие на новую
огневую позицию, притащить на плече бревно для наката блиндажа или принести
из пункта боепитания на передовую, не сгибаясь, сразу два ящика патронов.
Сильными считались на фронте те, кто умел спокойно и дальновидно управлять
своей психикой благодаря солдатскому образованию, боевому опыту и разумному
расчету.
Рота, где служил Рябинкин, заняла оборону на обширной заболоченной
пойме. Окопы сочились черной вонючей водой и были подобны канавам. Прелые
туманы застилали видимость. Ветви тощего сырого тальника в кострах тлели,
как мокрые веревки, и даже портянки на таких кострах не сохли, а только