"Анатолий Кожевников. Записки истребителя (про войну)" - читать интересную книгу автора

вас зайти к нам на свободе в землянку. Рассказать, как фрицев бьете, а то
ведь иные понятия не имеют, как вы воюете. Видели, как осколками самолет
изуродован. А это, поди, малая доля из того, что немцы пускают. Остальные,
видать, мимо пролетели, может, и совсем близко. Я-то знаю, что значит, когда
снаряды поблизости рвутся. Другой раз, кажется, душа лопнет. К земле,
бывало, припадешь и держишься за нее, матушку. Но ведь то на земле, а в
воздухе, там спрятаться не за что.
Слесарь был мобилизован недавно. Он хоть и прошел гражданскую войну, но
не выглядел военным даже в малой степени. Гимнастерка на нем сидела мешком,
жесты были медлительны, угловаты. И беседовать с ним хотелось, как с отцом.
- Обязательно зайду. И не один, а вместе с напарником. С довольствием
поговорим, поделимся боевыми делами, - ответил я.
А он, пригласив еще раз, откланялся и вместе с помощником направился к
землянке.
- Силен старикан, - сказал Кузьмин. - Такому не откажешь. Сегодня
вечером обязательно у него побываю, если доживу.
Прибежал запыхавшийся посыльный и передал, что нам нужно немедленно
явиться на командный пункт. Мы пошли. Там уже было несколько летчиков.
Командир поставил задачу - сопровождать штурмовиков в район станции
Евдаково. Штурмовики около недели работают только по коммуникациям
противника. Немцы перешли к обороне и, по нашим догадкам, производят запасы
продовольствия и боеприпасов на зиму.
- Фриц зимовать на Дону собирается, - шутили летчики. - Только удастся
ли ему здесь весны дождаться. Вот будем жару поддавать, так и январь маем
покажется.
- Ничего, он хитер, в землю зароется.
Летим в район Острогожск - Евдаково. По некоторым сведениям, там
передвигается большая автоколонна. Группу штурмовиков ведет майор Исензон.
Сведения оказались неточными: машин на дорогах не было, наверное, они успели
за это время укрыться. Но зато обнаружились другие, не менее важные цели -
эшелоны на станции Евдаково. Исензон разделил группу на две: одна громила
эшелоны, другая уничтожала зенитные батареи.
Исензон, в прошлом кузнец, бил бомбой, как молотом. От его удара в
разные стороны разлетались, подобно искрам от молота, смертоносные осколки,
летели щепки разбитых вагонов, сгибались в дугу вздыбленные рельсы.
Налет продолжался сорок пять минут. Сначала противник оборонялся,
пробовал отстреливаться, но во второй половине "тайма", как в шутку называли
летчики исензоновские налеты, он только прятался в убежищах.
Второй и третий вылеты были подобны первому.
Второй налет на станцию Острогожск, третий - на Алексеевку. На этих
станциях стояло по десять - пятнадцать эшелонов, не было ни одного
свободного пути.
В эшелонах солдаты, танки, боеприпасы, артиллерия.
Штурмовкой заняты все - и штурмовики, и истребители. Рвутся и рвутся
бомбы. Очередь за очередью посылаем в бегущие толпы солдат, реактивные
снаряды разносят вдрызг все, что попадается на земле. Это какие-то особые,
непередаваемые минуты, когда буквально сатанеешь. В такие минуты в самолете
кажется тесно.
Хочется выскочить из него на землю, чтобы собственными руками схватить
врага за горло, душить его...