"Михаил Эммануилович Козаков. Смертники " - читать интересную книгу автора

выписывали из больницы: тогда своей смертью помрешь али иначе что
случится! - сочувственно вздохнула баба.
- Тетенька, я не хочу... - закричал, забился в судороге Иоська Глиста.
Вспрыскивали Иоське камфару.
И когда очнулся, - была ночь, как всегда, хрипели и стонали во сне
больные, и, как всегда, нудно поскрипывал где-то вверху неисправный
вентилятор.
Из дальнего угла нищим подслеповатым глазом оглядывал полукладбище
палаты ночной фонарик.
Иоська привстал и несколько минут, озираясь по сторонам, к чему-то
прислушивался.
- Тетенька... - неожиданно громко для себя позвал он. -Тетенька, иди
сюда, - повторил Иоська, но уже тише, впустую, потому что знал сейчас, что
никто ему не ответит.
- Иди сюда... иди сюда, - исступленным шепотом звал он уборщицу, словно
от нее одной он мог ждать сейчас помощи.
Он помнил ее предостережение и простодушно-безжалостный совет.
Он сполз с постели и на босу ногу, пошатываясь и держась за
выставленные в ряд кровати, медленно побрел, вздрагивая длинным согнувшимся
телом, к дверям соседней палаты, где лежали больные оспой.
И, дойдя до первого из них, с жаркими прыщами, метавшегося в бреду, -
упал Иоська на кровать, тыча лицо свое к заслюнявленным губам больного.
Обезумев, не чувствуя уже, что делает, Иоська по-собачьи лизал языком
его лицо, искал своими губами его губы, его гноившийся прыщ.
- Товарищ... Товарищ! - будил он метавшегося. - Поцелуй меня, целуй
меня, товарищ... для заразы целуй, бо я боюсь помирать.
Больной проснулся, испуганно и громко закричал. Кто-то еще закричал в
палате, и через минуту вбежавшие сиделки и сестра оттащили хрипевшего и
плакавшего Иоську:
- Он сумасшедший... надо его связать.
...Умер бандит и грабитель Иоська Глиста не от пули, не от заразы. Врач
в справке начальнику тюрьмы писал: "...отек легких вследствие простуды".

И случилось так встретились двое.
Встретились - южными дряхлеющими снегами - в походном армейском
госпитале. У обоих были прострелены ноги.
Один со шрамом от вырезанного под скулой молодого безволосого мяса - не
узнал, не вспомнил другого: мало ли мужичьих красноармейских лиц обнесло
зарослью густой и теплой бороды?...
Тогда другой - на соседней кровати - напомнил. Напомнил и рассказал обо
всем бежавший смертник Степан Базулин.
И под конец сказал:
- Как оправлюсь, - заготовлю бумагу в суд насчет своей личности,
братишка... Пущай ноне судят заново, потому не беглый я больше!
Он, усмехаясь, показал на перевязанные подстреленные ноги: прошли они
терпкие - смертные - человечьи пути.