"Михаил Эммануилович Козаков. Абрам Нашатырь, содержатель гостиницы " - читать интересную книгу автораты думаешь?
Он насмешливо смотрел на старшего брата. Абрам Нашатырь тоже курил и молчал. - Или я-таки ногу только потерял на революции, а ты себе через нее гостиницу построил?! - закричал вдруг и вскочил со стула Нёма. - А где же правда?! Он возбужденно зашагал из угла в угол. - Иди сюда, - позвал его братнин голос. - Только не устраивай тут шума, Нёма, - сказал Абрам Нашатырь. - Вот что я тебе говорю: тебе нечего занимать этот номер, это -раз. Переезжай в третий - подешевле. Неделю ты за моим столом будешь родным братом. Слышишь? Неделю! Если ты хочешь себе и мне добра, так мы за эту неделю должны сговориться... И только без шуму... - Абрам... - усмехнулся младший Нашатырь, - зачем нам с тобой шуметь?... Ведь люди шумят только тогда, когда они сами не верят в свой голос! Что, нет? Ты - не дурак, а я все-таки тебе родным братом прихожусь, а?... Твой брат не должен посрамить тебя: дай мне двадцать рублей на расходы, Абрам! Дай, потому что мне сейчас самому стыдно, что у меня в кармане полтинника нет... Оба брата с нескрываемой злостью смотрели друг на друга. - Нёма, - тихо, с сухой дрожью, сказал Абрам Нашатырь, - помни, что я тебе говорю... Когда человек наденет на себя хорошую жилетку, так он может горло загрызть вору за каждую пуговицу, что он у него срежет! Чтоб ты это знал: каждый человек так... - Это не страшно, Абрам, ей-богу. Человек человеку - вор, это я тебе говорю - Нёма!... Свисающие подвижные губы уронили на срезанный точно подбородок морщинистую каплю улыбки... ГЛАВА ШЕСТАЯ К обеду Нёма явился гладко выбритым, и оставшаяся на лице пудра делала его свежим и розоватым, а мозаичные глаза - ярче и красивей. Черные его волосы были густо смазаны фиксатуаром и разделены посередине тонкой стрункой пробора, молодившего лицо. - Абрам Натанович, - сказала Марфа Васильевна, разливая в тарелки суп, - почему ты мне никогда не говорил, что у тебя есть брат и такой интересный!... Маслины- глаза брызнули медленным тягучим соком улыбки в сторону гостя. Нёма, польщенный, приложил руку к сердцу; Абрам Нашатырь чуть нахмурился и ничего не ответил. Он почти никогда за обедом не пил водки, но сегодня, вслед за младшим братом, выпил несколько рюмок, упавших вдруг в ноги лишними гирьками тяжести. Ему казалось, что он может быстро опьянеть, но теперь не хотелось уже отставать от брата: Абрам Нашатырь даже нарочно выбрал для себя большую рюмку, быстро опрокидывал ее в рот и ел сегодня больше, чем когда-либо. И после каждой рюмки он косился на круглый бокастый графинчик, с внутренним нетерпением ожидая, когда он окажется пустым. Ему не хотелось уже пить, но он пил, словно между ним и братом происходило теперь какое-то состязание, и он, Абрам Нашатырь, должен оказаться в нем победителем. И если бы младший брат первый отказался уже от |
|
|