"Василий Павлович Козаченко. Яринка Калиновская (Повесть про войну)" - читать интересную книгу автора

простенькое и неинтересное задание..."
В райкоме ее принял сам секретарь Федя Кравчук.
(Его в районе, кстати, все звали - Федя.) Яринка так и Б-сшла с лопатой
в его вечно прокуренный маленький кабинет с одним окном.
- Ты лопату-то оставь пока возле порога, - сказал ей Кравчук, скупо,
сдержанно улыбнувшись. - А теперь проходи и садись вот здесь, - он показал
на стул не напротив, а рядом с собой.
Был Федя, как всегда, худой, высокий, длинношеий.
Только теперь еще и заметно осунувшийся, - видно, не спал и не отдыхал
уже не одну ночь.
Усадив не менее утомленную, щупленькую, как подросток, Яринку, закурил
новую папиросу, тряхнул копной густого, непокорного чуба и начал
рассматривать девушку, словно впервые ее увидел. Рассматривал молча,
долго, так, что Яринке стало от этого даже как-то и неудобно.
Наконец, сбросив пепел с папиросы прямо на стол, на какие-то бумаги,
Кравчук еще раз тряхнул чубом и неожиданно спросил о том, о чем знал и без
ее ответа:
- Была на окопах?
- Да...
- Рыла противотанковый ров?
- Уг-гу...
- Ну и как?.. Скоро закончите?
- На нашем участке, считай, закончили.
- Та-ак... Ты, Калиновская, комсомолка, девушка своя, серьезная,
взрослая, и нам с тобой нечего в жмурки играть...
От этих слов Яринка внутренне подобралась и насторожилась.
- Школу окончила? - спросил Кравчук. - Экзамены там и все такое
сдала?.. Ну и это... То есть далее... - Он снова умолк, словно подыскивая
слова, а Яринка ждала окончания предложения и не торопилась с ответом. -
Дальше как думаешь?.. То есть что думаешь делать?
- Не знаю... Еще не успела подумать как следует...
Учусь на курсах медсестер. Возможно, в госпиталь или на фронт. О работе
беспокоиться не приходится, лишь бы руки.
- На фронт?! - Кравчук будто даже оживился, будто и усталость с его
лица сошла. И еще раз, острее и пристальнее посмотрев на девушку, спросил:
- Ну, а с немецким как у тебя? Были такие слухи - хорошо он тебе давался.
- Давался! - встрепенулась и то ли с гадливостью, то ли с раздражением
сказала девушка. - Давался!..
Терпеть я его теперь не могу! И не напоминай лучше!
Лицо Кравчука нахмурилось, стало каким-то сердитым.
- А это ты уж совсем напрасно, Калиновская. Совсем напрасно. Ну, а все
же... Если бы довелось что-нибудь там написать, прочитать, объясниться с
кем на немецком, поговорить, если что?..
- Ну, если бы уж было крайне необходимо... С ножом к горлу... А так...
Не лежит сейчас у меня душа к этому языку...
- Мало что! - строго бросил Кравчук. - Вот до войны этой тоже мало у
кого душа лежит. А... Одним словом, это ты напрасно! События могут
повернуться повсякому, и твои знания их языка могут нам пригодиться...
Яринку неожиданно резануло то, что Кравчук, совсем того не зная, почти
слово в слово повторил то, что сказал Дуська Фойгель. Поначалу девушке