"Василий Павлович Козаченко. "Молния" (Повесть про войну)" - читать интересную книгу автора

Пауль Иозеф Форст также приехал в обычной, без знаков различия,
солдатской форме. Хотя каждому, кто захотел бы приглядеться к нему
повнимательнее, не могло не броситься в глаза, что вид у этого "рядового"
слишком уж выхоленный.
Форсту было около тридцати лет. Довольно полное, в меру румяное, с
правильными чертами лицо, большие серые глаза. Белокурые, чуть рыжеватые
волосы коротко острижены и старательно приглажены. На темени виднелась
небольшая продолговатая лысинка. И хотя толстяком его не назовешь, но весь
он какой-то сдобный. Всегда веселый, говорливый, приветливый. На пальцах
выхоленных рук несколько перстней.
Сразу же по приезде Форст зашел к фельдфебелю Шроппу.
- Здравствуйте, здравствуйте, дорогой! - еще с порога, весь сияя,
проговорил он. - Очень, очень рад вас видеть! Прошу извинить за
беспокойство. Я ненадолго.
Всего на несколько минут. Прежде всего, если не трудно, покажите мне
эту самую... ну... листовку, или, выражаясь по-здешнему, поэтичнее,
мотылька.
"Мотылек", который, как драгоценное сокровище, хранился в сейфе за
семью замками, он осмотрел внимательно, со всех сторон. Потом спросил:
- Больше вам таких не попадалось?
- Ни одной, никому и нигде! - ответил Шропп.
- Еще появятся. Наверное, в такие руки попали, которые кому не надо не
показывают, прячут. Вот увидите, что я прав. - Он повертел в руках
листовку, посмотрел на свет. - Кустарщина, конечно, но... сделано не так
уж плохо. Рука опытная. Вы мне, дорогой мой, если, конечно, вам это будет
не трудно, добудьте-ка продукцию вашей типографии - какие-нибудь там
бланки или еще что... А всего лучше, если это возможно, найти бы их
районную газету. Выходила тут такая, называлась "Колхозная правда". Ну
вот, пока что все. Арестованного я сейчас смотреть не буду. И вам не
советую утруждаться.
Разве только... ну да, на ночь один-единственный разок проверить. С
профилактической, конечно, целью. Знаете, когда человек крепенько уже
заснет, приподнять и так слегка всыпать... Но чтоб свеженький мне был, как
молодой огурчик. Да-да, здоровый и со здоровой памятью.
Думаю, что лучше бы покуда ни Гуго, ни этого вашего Дуську к нему не
подпускать. Пусть кто-нибудь другой, кто на руку полегче. Вы, конечно, его
не допрашивали, как мы условились?.. Нет?.. Вот и спасибо, и чудесно.
Ну, не буду вас больше задерживать. Спасибо. Адью, дорогой! Не
волнуйтесь и принимайтесь за свои повседневные дела. На меня не обращайте
внимания. Я тут у вас хочу немного отдохнуть, погулять, знаете, на свежем
воздухе денек-другой.
Так обер-лейтенант СД Форст представился в Скальном рядовым - писарем
какой-то тыловой части. Он довольно-таки неплохо говорил по-русски и
по-украински, потому что среди его предков была, видите ли, какая-то не то
русская, не то польская бабка. Потому-то он вступал в разговоры с каждым
встречным и любил, даже настаивал, чтобы к нему в беседе обращались
по-нашему- Павел Иванович (он выговаривал: "Павиль Иваковитш"), ему это
очень нравилось.
В Скальном его сразу заприметили и даже передавали от соседа к соседу:
- Какой-то такой немчик тут приблудился, как оса настырный... А так