"Серая Сова (Вэши Куоннезина). Рассказы Опустевшей хижины " - читать интересную книгу автора

жердях, и добавляли экзотические тона этой живописной картине. Едкий запах
дыма и тихий прерывающийся гомон голосов на старинном, старинном языке.
Индейское поселение прадедовского уклада, в подобном же селении, наверно, и
Понтиак [Понтиак - индейский вождь племени оттава (1720-1769 гг. ).] лелеял
свои мечты о победе. Мы спустились по шкале истории на несколько столетий
назад за несколько минут. Туристы в спортсменской одежде выглядели нелепо,
их речь звучала диссонансом. Они буквально стали анахронизмом в обстановке
первобытной жизни индейцев. Несмотря на официальное приглашение в гости,
которое мы получили, каждый из нас инстинктивно чувствовал, что есть
граница, пределы которой мы не смеем нарушать, ни а коем случае мы не могли
позволить себе фамильярности. Какая-то таинственность и сдержанность
ощущались во всем, вряд ли это можно было объяснить дикостью. В
цивилизованном мире эти люди могли бы показаться странными, неловкими,
неряшливыми, из ряда вон выходящими. Но здесь, на лоне Дикой Природы, в
своих собственных владениях они были великолепны. Трудолюбивые, они
рассчитывали только на свои силы и гордо защищали свое право граждан
государства Дикой Природы.
Я стал перебирать в памяти свои встречи с этими людьми. С
благодарностью вспоминал, как Большая Выдра делился со мной лосевым мясом. И
разве можно забыть старого сказочника Пад-уэй-уэй-дук ("Вот он идет с
криком"), у него в уголках глаз были нарисованы красные и голубые
треугольники, потому что он был ранен стрелой; всю ночь напролет он мог
трещать сделанной из панциря черепахи трещоткой; прыгал поздней осенью в
реку, когда уже намерзал лед. Я узнал старого Саа-Сабина - "Желтую Скалу",
он всегда бродил в одиночку, говорил очень редко и то только поговорками.
Тут и Джимми Туенти - редко кто видел, чтобы он ходил, он всегда бежал,
быстро семеня ногами. Матодженс ("Маленький ребенок") - он колдун, только
незлой, предсказывает погоду за две недели вперед. И хотя он обычно напевает
под аккомпанемент своего барабана, натянутого волчьей шкурой, он очень
приятный собеседник. У Пад-уэй-уэй-дука удивительно стройная дочь, с
великолепными длинными волосами, распущенными по плечам; она не подошла к
нам, осталась немного в стороне, но не сводила с нас своих испуганных, как у
лани, глаз.
Теперь Большая Выдра пригласил нас жестом руки в большой вигвам и
сказал: "Войдите и отдохните немного, женщины приготовили вам еду". Это
приглашение было очень кстати. Нас угощали жареным лосевым мясом, жареной
рыбой, индейским хлебом - баннок - и очень горячим чаем. Внутреннее
помещение вигвама было безукоризненно чистым, на столбах висели пучки
душистых трав и разные корни, распространявшие своеобразный аромат. Две
молодые женщины исполняли роль хозяек. Гости уселись - по индейскому
обычаю - на полу, застланном свежими зелеными ветками, и ели с аппетитом из
жестяной посуды.
Некоторым из туристов уже приходилось знакомиться с жизнью индейцев, но
был с нами спортсмен, который признался, что "обед на ковре из зеленых
веток, в вигваме тайной индейской деревни - было осуществлением давнишней
мечты". Наши спутницы попросили, чтобы кто-нибудь из индианок рассказала бы
о себе. После настойчивых уговоров одна из них согласилась. Оказалось, что
она никогда не видела ни большого города, ни поезда, и ей было безразлично,
увидит ли она их когда-нибудь или нет. Дальше началось полное непонимание
друг друга, и мне как посреднику и переводчику пришлось лавировать, делать