"Дидье ван Ковеларт. Вне себя" - читать интересную книгу автора

Я открываю застекленную, с мелким переплетом дверь, вдыхаю запахи
тушеного мяса и натертого пола. Жестокая тоска внезапно наваливается на меня
в этом холостяцком жилище: здесь в сотню раз теплее, чем в нашем гринвичском
доме, где не пахнет ни стряпней, ни хозяйством, а всегда стоит искусственный
дух от ароматических смесей в вазочках. Кухня - прибранная, украшенная
полезными вещицами, все здесь не новое, но живое. Где-то выключается
пылесос, входит пожилая женщина, здоровается со мной и показывает корзину с
тапочками. Я следую за ней в гостиную с низко нависающими балками, где она
усаживает меня на продавленный диванчик между накрытым скатертью пианино и
камином, в котором над скомканными газетами сложены шалашиком щепки.
- Минеральной воды или соку?
Я невольно улыбаюсь. Ну еще бы, здесь гостям не позволяют смешивать
антидепрессанты с алкоголем.
- В холодильнике есть шампанское, - сообщает доктор, входя с корзиной
дров. - Спасибо, Бернадетта.
Бернадетта что-то неодобрительно ворчит и уходит в кухню.
- Это она не вам, дело в моей язве. Хотите посмотреть вашу комнату?
Я вообще-то ночевать не собирался, о чем ему и сообщаю.
- Вас кто-то ждет?
Я смотрю, как он разжигает огонь, и не спешу ответить. Он кашляет от
дыма, приоткрывает окно.
- Расслабьтесь, Мартин.
Я с недоверием поглядываю на доктора, уже облачившегося в домашнюю
шерстяную рубаху и холщовые брюки. Не верю я в бескорыстие: люди помогают
только тем, от кого им что-то нужно. Я полистал в поезде его книгу "Кем я
должен быть". Он хочет разобраться в моем случае как ученый, извлечь пользу
для своей диссертации. Он пригласил меня только для того, чтобы
проиллюстрировать очередную книгу, в которой я буду обозначен инициалом. И
тут мне отказано в праве быть собой.
- Ладно, я ухожу. - Бернадетта, стоя в дверях кухни, снимает
передник. - Следите, чтобы жаркое не подгорело: я поставила духовку на
"два". Да не забудьте достать сыр и перемешать салат.
Две минуты спустя тарахтенье мопеда заглушает треск дров в камине.
Доктор Фарж осторожно укладывает на подставку дубовое полено, поправляет
решетку и уходит в кухню. Я слышу, как хлопает дверца холодильника, звякают
бокалы, сыплются в тарелку орешки. Большая черная собака бесшумно входит в
комнату и, наступив лапой мне на ногу, испытующе смотрит в глаза. Я говорю
"Привет", псина не двигается. Протягиваю руку, чтобы ее погладить, - она
пятится и ложится у пианино, не сводя с меня глаз.
- Его зовут Трой, это босерон, - говорит доктор, входя с подносом.
- Очень славный.
- Никогда не лает - бросается и вцепляется в горло. Не вполне в моем
духе, но это подарок Бернадетты. Последний из помета. Отказаться было
неудобно... Теперь воры обходят мой дом стороной. Почтальон тоже.
Он наклоняет бутылку, открывает ее, вращая горлышко вокруг пробки. С
маниакальной точностью наполняет два бокала, следя за оседающей пеной и
доливая до одинакового уровня. Потом садится на диван напротив меня,
расслабленно откидывается на бархатные подушки, осушает свой бокал и
наклоняется вперед, опершись локтями о колени.
- Ну что ж. Теперь, вне стен больницы, я могу в частном порядке сказать