"Дидье ван Ковеларт. Вне себя" - читать интересную книгу автора

фантазм, нет - реабилитация: так наводят уют в заброшенном помещении, чтобы
снова сделать его жилым.
Голый по пояс, в зеркале примерочной я был похож на самого себя -
лесной житель, переодетый в горожанина, отмытый, побритый, причесанный,
цивилизованный и пастеризованный; лесоруб в мегаполисе. Так выглядит тренер
по лыжам без снега: невзрачный, неинтересный, бесцветный вне своей стихии.
Но девушка украдкой поглядывала на меня, пока я, играя мускулами, натягивал
тенниску. Я видел, что нравлюсь ей. Даже если ее единственной целью было
что-то продать.
- Вам лучше подойдет что-нибудь в этом роде, - заключила она и принесла
костюм - тот, что сейчас на мне.
Все так же, под ее взглядом, я надел брюки в обтяжку, рубашку без
ворота и двубортный пиджак. Сверху пастор, снизу эфеб. Скрестив руки на
груди, девушка смотрела на мою восставшую плоть, оттопырившую брюки, и
кивала: размер ваш.
- Можете сразу подшить брюки?
Она присела на корточки, чтобы вколоть булавки.
- Он двухлитровый, но это дизель, степень сжатия двадцать один...
Видимо, он о своем двигателе. Я киваю, отгоняя воспоминание о губах
продавщицы.
- А вы? На чем вы ездите в Штатах?
- У меня "форд".
- Какой литраж?
- Не знаю. С большим багажником.
Пауза. Доктор притормаживает и останавливается у ржавой ограды.
Взявшись за ручку дверцы, интересуется:
- В шахматы играете?
- Нет.
Он выходит, открывает скрипучие ворота и, снова сев за руль, говорит,
что прогноз обещает на завтра прояснение. Спрашивает, что я об этом думаю. Я
отвечаю: ну раз обещают... Он говорит, что после клинической смерти люди
часто становятся ясновидцами. Я качаю головой: не мой случай.
Доехав до конца аллеи, он паркуется на засыпанной гравием площадке.
Дом - развалюха с соломенной крышей - втиснут между купой рододендронов и
большой поваленной магнолией.
- Ураган на Рождество девяносто девятого, - с грустью поясняет он. - Я
не позволил ее срубить: она все еще цветет. И даже активнее прежнего...
Обрубщик уверял, что она погибла, но сами видите: выжила. В том, что не
касается моей профессии, я не признаю авторитетов.
Я соглашаюсь, чтобы не омрачать вечер. Деревья всегда особенно буйно
цветут перед смертью: обеспечивают продолжение рода.
- У вас прекрасная профессия, Мартин. Скажите, вы действительно умеете
разговаривать с деревьями? Они вам отвечают?
- Еще как.
- А каким образом?
- По-разному, зависит от вида.
- Завидую вам. Представители человеческой породы так однообразны.
- Я могу помолчать.
- Я не о вас. Входите, дверь открыта, там моя домработница. Я сейчас,
только наберу дров.