"Дидье ван Ковеларт. Вне себя" - читать интересную книгу автора

ответил неопределенно. Сейчас у нас конец октября - я не обольщался.
Прощаясь, он тепло пожал мне руку, пожелал удачи и напутствовал словами "В
случае чего звоните".
Я вышел от него приободренный, но, не дойдя и до середины лестницы,
сообразил, что ухожу несолоно хлебавши: он даже не назвал мне свою фамилию.
- Чего конкретно вы хотите от меня? - спрашивает детектив, теребя
бриллиантик в ноздре. - Чтобы я раздобыл вам документы, подтверждающие
личность, быстрее, чем это сделают американские власти? Не хочется
обнадеживать вас попусту, месье Харрис. Мои услуги стоят дорого, но все
же...
- Нет, я думал, вы могли бы направить ваших корреспондентов ко мне в
Гринвич, в кампус... Опросить соседей, коллег, показать мою фотографию,
зафиксировать их свидетельства и переслать мне...
- Для предъявления кому?
Его тон меня раздражает: как на допросе. Объясняю: я жертва заговора
межнациональной корпорации, задавшейся целью дискредитировать меня в связи с
борьбой против трансгенов. Лицо его вдруг оживляется, глаза из-под вскинутых
век смотрят с новым интересом.
- "Монсанто"?
- Или его конкуренты.
- В таком случае вы пришли по адресу: я сотрудничаю с лучшей
адвокатской конторой в Филадельфии, специализирующейся на процессах против
промышленных лобби. Я предоставил им решающие улики в деле Вивенди...
- Нет, спасибо, мне нужно только доказать, что я - это я, и все. Я
приготовил список лиц и учреждений, с которыми следует связаться.
Он спрашивает, почему я не займусь этим сам.
- У меня здесь нет ни компьютера, ни телефона, ни карты "Американ
Экспресс". Я заблокировал утерянную, но, пока не получу новую...
Я тотчас пожалел о последних словах: мое неосторожное признание в
неплатежеспособности наверняка поубавит его энтузиазм. Но он уже читает
имена, адреса, биографические данные и улыбается все шире. Очевидно,
надеется извлечь из моего дела выгоду, сильно превышающую накладные расходы.
- Вам действительно удалось добиться обвинительного приговора в суде на
основании свидетельства растений?
В его голосе звучит уважение. Я киваю.
- Понятно, почему лоббисты трансгенов хотят вас устранить, - бормочет
он себе под нос, поднимаясь. - Я сейчас вернусь.
Он выходит, унося два листка, на которых уместилась вся моя жизнь.
Когда я переносил на бумагу извлеченные из памяти подробности, меня охватила
нервозность, как бывает при сборе чемоданов: тот же страх забыть что-то
важное. Все факты, все значительные события моей жизни вспоминались легко,
но отчего-то требовалось усилие, чтобы мысленно воссоздать образы, связанные
с людьми и местами, о которых я думал. Отец в садах Диснейуорлда, мать в
костюме таитянки, разносящая завтраки в аллеях "Полинезиан-отеля", вручение
диплома в Йельском университете, вечеринка на юридическом факультете, где я
встретил Лиз, наша свадьба без родственников, единственными гостями на
которой были коллеги, мои первые открытия в области языка растений... Я
пытался сосредоточиться, и что-то странное происходило в моем мозгу:
казалось, будто частицы меня, отрываясь, уходят в прошлое, чтобы
воспроизвести воспоминание, сложить картинку, - всякий раз возникало чувство