"Дидье Ковелер. Путь в один конец (Роман)" - читать интересную книгу автора

так же помахивал сумкой фирмы "Родье", в которую все-таки запаковал свой
белый костюм - пусть лучше останется горькое воспоминание, чем никакого.
Я надеялся напоследок набрать полные легкие марсельского воздуха,
пахнущего горячим маслом, лавандой, чуть отдающего тухлыми яйцами - ими
тянет с Берского озера, - но мы так и не вышли на летное поле, коридор
впритык подходил к самолету. Может, это и к лучшему, зачем растягивать
прощание! Уезжать так уезжать, нечего оглядываться.
И я переключил внимание на аэробус, тут все для меня было ново и ин-
тересно, хотя залезать пришлось почти как в полицейский фургон. "Ваш но-
мер, проходите в салон, вот ваше место, курить запрещается". Стюардессы
были старые, никаких тебе стройных ножек. Я был зажат в тесном прост-
ранстве: перед носом - спинка переднего сиденья, сзади - чужие коленки,
упирающиеся в мое кресло. Это меня слегка разочаровало: в фильмах, нап-
ример в "Эмманюэле", самолеты совсем не такие. Хотя, конечно, и полет у
меня не развлекательный.
Едва усевшись, атташе вскочил, переступил через меня и сказал, что
еще разок сбегает позвонить и сейчас вернется. Хорошо бы, потому что я
как-то плохо себе представлял, что буду делать на родине без него. Чтобы
отогнать эти мысли, я, пока его не было, поигрывал откидным столиком. Но
тут подошла стюардесса, велела мне перестать и поднять спинку кресла на
время взлета. На это кто-то с другого конца салона громко возразил, что
она перепутала самолет - в этом кресла не откидываются, и вообще ему на-
доело это безобразие, вечно опоздания и никаких объяснений. Стюардесса в
ответ потребовала, чтобы он не курил, а он ей посоветовал заткнуться, и
другие пассажиры были за него, а она им сообщила, что она на работе - на
работе, господа! - а они ей - что зато они на отдыхе и не желают, чтобы
с ними обращались как с быдлом. Я подумал про себя, что летать самолета-
ми "Эр Франс" не так уж и комфортно.
Атташе вернулся еще более возбужденный и расстроенный, чем прежде.
Наверно, дозвонился. С несчастным видом он сел на свое место и понурил-
ся, сжав зубы, потом вскинул голову и злобно велел мне смотреть в иллю-
минатор, потому что там интереснее. Из добрых чувств к нему я так и сде-
лал, недоумевая, однако, чего ради он вдруг на меня напустился. Он же
достал какую-то электронную игрушку, должно быть, она заменяла ему за-
писную книжку, и, чтобы забыть о моем присутствии, углубился в изучение
своего расписания день за днем в обратном порядке, на месяцы назад. Я
мысленно торопил самолет, мне казалось, что моему спутнику будет полезно
на некоторое время потерять почву под ногами.
Однако, когда мы наконец взлетели, мне стало жутко, хоть я не подал
виду. Я, конечно, понимал: пилот знает свое дело, но отрываться от земли
- как-то все же... а впрочем, инш'Алла! Восклицание вырвалось у меня са-
мо собой, словно сработал какой-то рефлекс, и на губах остался странный
привкус. Вот что значит перемена климата.
Я стал внимательно изучать инструкцию на случай аварии, лишь бы не
смотреть на панораму Марселя с птичьего полета. Мне совсем не нужно было
этой картинки на прощанье. Гораздо больше подходила к моему душевному
состоянию акция в зале аэропорта; она прекрасно отражала все, что я ис-
пытывал: предательство и равнодушие окружающих, отказ от иллюзий и про-
тест. Начнется или нет для меня новая жизнь, но со старой покончено - и
то слава Богу!