"Дидье Ковелер. Путь в один конец (Роман)" - читать интересную книгу автора

Наступила ночь, весь обезьянник дружно храпел, а я не мог глаз сомк-
нуть, перебирал в уме все, что случилось, что было и чего не было - лишь
бы не думать об атласе и совсем не упасть духом.
На другой день меня перевели в одиночную камеру. Явился какой-то тип
в темном костюме, попросил меня встать, повернуться, улыбнуться. Потом
облегченно вздохнул и сказал комиссару:
- Ну вот, этот подойдет!
Комиссар сказал мне "спасибо", и они вышли из камеры. От нечего де-
лать я подумал о Мамаду М'Ба, герое эфиопской легенды, и стал представ-
лять, как меня поведут продавать на рынок рабов, но у меня ничего не
вышло. Перед глазами стоял Ражко, его улыбка, его гитара, его проворные
пальцы. Он научил меня моему ремеслу, Лила наверняка была бы с ним
счастлива, а он умер ни за что ни про что. Я мысленно просил у него про-
щения.
Наконец появился Пиньоль, вышел из отпуска. Я думал, он меня отпус-
тит, но не тут-то было, я сразу это понял по его кислой физиономии. Он
сказал, что дело не во мне лично, я должен понять. Я сказал, что все по-
нимаю, кроме подлости Плас-Вандома. А он сказал, что Плас-Вандом - это
только деталь. Вот как? Что ж, я согласился, главное - мой атлас. И поп-
росил его сходить ко мне, а он говорит: незачем, его коллеги уже ходили,
собирались сделать обыск, а там ничего нет.
- Совсем ничего?
Он положил руку мне на плечо. У меня уже кто-то "побывал", и по тому,
как он произнес это "побывал", мне все стало ясно... Значит, остался
только фургончик, пустой каркас. Специально спрашивать про атлас я не
стал - зачем лишний раз расстраиваться. У нас, как у зверей: пока ты со
всеми, тебе помогают, но если ты ранен - тебя прикончат в интересах
стаи. Ничего не попишешь.
Пиньоль добавил еще, что документы у меня хуже некуда. Такая грубая
фальшивка - прямое издевательство. Я ничего не ответил, ведь получал-то
я их у Плас-Вандома, скажешь - еще хуже будет, что я докажу без чека!
Ювелир работал на два фронта, это все знали, и краденым приторговывал, и
в полицию стучал. У него небось была рука в префектуре, куда мне с ним
тягаться!
- Тебя отправят домой, Азиз.
Я поблагодарил, но отказался: никакого "дома" у меня больше не было,
Лилу я потерял, так что пусть лучше судят.
- Да нет, Азиз. "Домой" - значит на родину.
- На какую родину?
- В Марокко.
Сначала я ничего не понял, но потом сообразил: действительно, в пас-
порте я значился марокканцем, а мог бы с таким же успехом оказаться ту-
нисцем, алжирцем или сирийцем, было бы правдоподобно, а кто я на самом
деле - никто не знает.
- Понимаешь, им нужен пример. И они обязаны выслать тебя на родину.
Ну, это уж извините! Послужить примером я готов, но хватит того, что
всю жизнь я считался иностранцем в своей стране, ехать в чужую, где меня
будут считать своим, я не собирался. И так уже хлебнул лиха с цыганами.
Я, Азиз из "ситроена-аметиста", такой же марселец, как ты, какого черта,
Пиньоль! Это же видно и слышно!