"Майкл Коуни. Сизигия" - читать интересную книгу автора

Как приятно валяться в постели по распоряжению доктора! Конечно, для
приличия ты какое-то время вяло сопротивляешься. Диалог всегда
стандартный. Нерешительные протесты пациента - у него много работы, его
болезнь или рана не тяжелые, ему уже лучше - опровергаются полушутливыми
зловещими докторскими угрозами ампутации или пневмонии, смотря по
обстоятельствам. После чего врач уходит с сознанием выполненного долга, а
пациент облегченно вздыхает, оттого что переложил ответственность на плечи
специалиста. Доктор, который регулярно предписывает пациентам постельный
режим, уйдет в отставку богатым и популярным.
К сожалению, следует отметить, что радость длится недолго, и
неблагодарный больной вскоре начинает скучать и тяготиться вниманием и
заботой, которыми окружают его добровольные сиделки. К трем часам
следующего дня я успел насладиться шумным скандалом со старухой Энни,
матерью Перса Уолтерса, из-за того, что она не поспешила с пивом, когда я
для привлечения внимания постучал по полу ручкой метлы.
Энни слегка глуховата и со странностями. В течение короткого времени,
пока она за мной присматривала, она вела себя так, будто где-то вычитала,
что прикованные к постели мужчины подвержены приступам неконтролируемого
сексуального возбуждения. Старушка старалась держаться подальше от меня и,
передав стакан с пивом на вытянутой руке, тут же быстро ретировалась,
наверно, чтобы я не успел овладеть ею. Энни, должно быть, за семьдесят.
Она оставила свой временный неоплачиваемый пост через шесть часов
после начала дежурства. Ее прощальная угроза, не слишком испугавшая меня,
заключалась в том, что она пришлет Джейн присматривать за мной. Уж
Джейн-то, дескать, не станет терпеть такие глупости. Она прямиком отошлет
меня в лазарет на Станцию, где есть санитары, которым платят за то, чтобы
они терпели всякие выходки.
Через десять минут после своего прибытия Джейн, вопреки советам
доктора, моим слабым возражениям и предполагаемой угрозе сексуального
нападения, вытащила меня из постели, отвела в пижаме вниз и усадила в
кресло на расстояние вытянутой руки от холодильника. В ее оправдание могу
сказать, что она подставила мне под ногу скамеечку.
Затем она сменила повязку, так низко склонившись над моей ногой, что
я мог заглянуть ей за пазуху до пупа. Выпрямившись, она перехватила мой
взгляд, сообщила, что людям с потерей крови возбуждаться вредно, и
дополнительно проинформировала, что не готова рисковать репутацией,
оставаясь в одном доме с таким развратным стариком, как я. После чего
ушла, весьма нетактично посмеиваясь, невзирая на мое состояние здоровья.
Она сообщила, что вернется вечером, а до того времени я могу
позаботиться о себе сам. Я вспомнил, что за свое короткое посещение она
трижды назвала меня развратным стариком. Это становилось у нее манией.
Откинувшись на спинку кресла, я попробовал проанализировать ощущение
слабого разочарования по поводу ее ухода, и мои мысли вернулись к
необыкновенной галлюцинации, которую я пережил накануне в лодке. Слова,
которые, как мне показалось, я услышал, могла бы произнести Шейла больше
года назад, когда я чинил прореху в одном из заграждений. Работа
продлилась дольше, чем я ожидал, и когда я наконец выплыл на поверхность,
Шейла смотрела на меня с кубрика "Карусели"; ее длинные волосы свисали, а
в глазах стояли слезы. Я вскарабкался на борт и крепко обнял ее, но она
еще долго дрожала...