"Анна Котова. Сказания земли Ингесольской " - читать интересную книгу автора

родился, о чем шум?.. Чудные люди живут в жарких краях... Зато, как
выяснилось, милейшие добродушные оннегиры понимают и одобряют кровную месть.
Вот когда Огыльчин убил Махту, родственники Махты убили братьев Огыльчина.
Давно было, да, но дед Ыкунча еще помнит, тогда приезжали начальники из
города, расспрашивали, а двоих родичей Махты увезли с собой. Один вернулся
потом через много лет, немножко пожил и умер от болезни, а второй и вовсе
сгинул. Ойе, зачем забрали? Нельзя же позволять убивать свою родню...
...События происходили редко.
Видели возле поселка волчьи следы, близко. Испуганно лаяли собаки,
беспокоились козы, по ночам слышался тоскливый многоголосый вой. Сельчане с
тревогой косились в сторону леса, поминали охон-та Тонерея, бросали вдоль
опушки обожженые в печи камни, прикололи к старой ели ножами волчью шкуру -
не помогало. Обратились к шаману. Явился, обошел Тауркан мелким шагом,
приставляя пятку к носку, чтоб просвета между следами не было, бил в бубен,
бормотал непонятное. Когда круг замкнулся, выпрыгнул из своего следа вовне -
далеко прыгнул, - и пошел один в лес, велев всем оставаться внутри круга.
Скрылся за деревьями, не видно, не слышно. Потом раздался одинокий волчий
вой, отозвались другие голоса - и стали уходить все дальше, пока не затихли
далеко-далеко. Наступила тишина. Стояли, вслушивались напряженно. Наконец
заскрипели шаги, из леса вышел шаман, равнодушно переступил круг, сказал:
"Ушли, не скоро придут". Старухи засуетились, совали угощение. Взял большой
кусок мясного пирога, сунул в сумку, кивнул. Встал на лыжи, покатил к озеру.
Налетел ветер, следы вокруг поселка в момент занесло, удаляющаяся фигура
растворилась в снежном вихре.
Мильда родила второго ребенка раньше срока, Урай боялся и за жену, и за
маленького. Пришел с Чигира Ланеге, воткнул лыжи в снег возле Ураева забора.
Вышел часа через три - и прямиком обратно на остров. Счастливый отец на
радостях, что все в порядке, громко пел у себя во дворе.
Ирена постояла на крыльце, посмотрела, как поземка заметает лыжню,
вернулась в библиотеку.
Заболела старая Маканта. Переживал весь поселок. Ойе, вдруг помрет? Кто
будет говорить людям, когда закипит котел? Ланеге сидел над ней три дня,
ничего не ел и не пил, отгонял болезнь - и отогнал. Хороший у нас шаман,
сильный. Далеко ушла старухина душа, долго надо было звать и искать, но
нашел, привел обратно. Ирена проходила мимо дома Маканты, останавливалась,
трогала пальцем торчащие из сугроба лыжи. Можно было войти, сесть рядом с
родней старухи, никто бы не прогнал, подвинулись бы, и все, - не посмела.
Потом видела, как он медленно и тяжело брел через озеро. Сердце сжалось,
хотелось догнать и подставить плечо... варак!
Он приходит в Тауркан только по делу. И ко мне у него дел нет.
Оно и к лучшему.
И не зовет больше. Я сама хотела - чтобы не звал.
Если бы ты меня позвал, я бы не сердилась, Ланеге...
Как ты там, совсем один, еле живой от усталости после трех суток
бдения, со своим тяжелым роком и куревом?
Или ты не один, и тебя ждет та, в рыжей шубе, метет избу пышным рыжим
хвостом? Она помогает тебе подняться на крыльцо, она ставит для тебя чайник,
она подбрасывает в печь дрова, и она обнимает тебя и гладит твои волосы? И
ты опускаешь на ее колени тяжелую усталую голову?
Так ли, не так - это совершенно меня не касается!