"Анна Котова. Сказания земли Ингесольской " - читать интересную книгу автора

мира, - наоборот, оттеняя и дополняя его.
Потом голос взлетел вверх, бухнул бубен - и мелодия пошла на спад, все
тише, тише, начали выпадать отдельные звуки, плеснула не в такт вода, на
другом конце поселка гавкнула собака, наваждение рассеивалось и наконец
схлынуло. Люди зашевелились, Ирена машинально лизнула-таки палец, подняла
голову - шаман сидел на том же самом месте, плечи опущены, бубен лежит на
коленях. Устал, наверно? Но тут он одним гибким движением поднялся на ноги.
Повернул голову - и, хотя лица по-прежнему не было видно за густой кожаной
завесой, Ирена почувствовала внимательный изучающий взгляд.
Выпрямилась, встала, ежась под этим пронзительным взглядом. Смотрел,
молчал, потом произнес:
- Твоя кровь. - Кивнул. - Сильная защита.
Ирена шевельнула губами, но голос пропал.
Правый угол рта на открытой половине лица искривился, и она не сразу
поняла, что это была улыбка - а шаман уже шел к берегу, уверенно ступая
мягкими сапогами, и тихо позвякивали амулеты на кожаном наряде.
Взвыл мотор, черная лодка развернулась и покатилась к Чигиру. На гальку
выплеснула волна, вторая. В лицо мягко толкнул порыв влажного холодного
ветра.
Солнце за спиной уже нырнуло за лес, а она и не заметила.

-
Кончилось лето, начался учебный год. Вернулся от родственников муж
Велке, худощавый, носатый, длинный очкарик Михаэль Ренич. Два десятка
подростков уехали в Нижнесольский интернат, и Ерка с ними. Ирена перенесла
пожитки в комнату при библиотеке. Здесь возле печки, уже приведенной в
порядок, стоял такой же топчан, как и у Хелены, и на нем, уютно свернувшись
на Иренином спальнике, сладко посапывал пестрый кошачий подросток по имени
Кош. Коша принес Ерка перед отъездом в школу.
Погода испортилась, с озера непрерывно дуло, местные не обращали на
ветер внимания. Начинался осенний лов - шельпа шла нереститься в верховья
Соленги. Мужское население Тауркана целыми днями рыбачило. Возвращались
мокрые, довольные, на сапогах чешуя. В каждом дворе потрошили добычу.
Жарили, варили, сушили, коптили, солили. Собаки и кошки блаженствовали,
дремали в будках и в тихих закутках, сытые сверх всякой меры. Над поселком
плыл запах ухи и дыма, поднимаясь к набухшему дождем небу - серому, низкому,
тяжелому.
Библиотека пустовала. Взрослым было не до книг, дети забегали изредка
после школы и спешили по домам - помогать матерям. Ирена возилась с
недоразобранными фондами, потихоньку переплетала рассыпающиеся тома,
настроение было сонное и унылое. И с каждым днем сильнее мерещилось в
воздухе что-то нехорошее, будто дышать становилось все тяжелее и тяжелее.
Наконец настал день, плохой с самого утра. Ни вчера, ни позавчера
книгами вовсе никто не интересовался, и сегодня, похоже, не придут. Она бы и
совсем не выходила из дома, но деваться некуда: надо было сбегать за водой,
вскипятить чайник, накормить Коша, подмести, кое-что постирать, а потом
отпереть библиотеку и ждать - вдруг кто заглянет.
Крутилась по хозяйству, хлопотала по мелочи. Около одиннадцати вышла на
крыльцо вытряхнуть половик. Ветер дернул за волосы, рванул из рук полосатую
тряпицу - чуть не выпустила, - шлепнул по лицу, засунул за пазуху холодную