"Олег Котенко. Слово говорящего" - читать интересную книгу автора

Хлипкая ограда рухнула и к костру выбежала молодая женщина со
спутанными волосами и в не очень опрятной одежде.
- Ацуко, - зашептали женщины.
Ацуко бросилась к людям, но ее тут же отшвырнули в сторону. Может
быть, нечаянно, но Ацуко ударили по руке и, видимо, сломали, потому что
она побледнела, застонала и схватилась за плечо.
- Довольно! - заорал Тэссай и глухие удары, перемежаемые всхлипами
и гневными возгласами, прекратились. Мужчины разошлись в стороны. У костра
остался лежать Кагэро. Кажется, у него было сломано почти все, что вообще
можно сломать, только голова чудом уцелела. Правда, нос был перебит и
свернут набок, а в разбитых губах белели костяные обломки.
Ацуко кинулась к мужу, забыв о руке, упала на твердую глину. Мужчины
ошалело смотрели на рыдающую женщину и чуть живого Кагэро. При каждом
вздохе на его губах вздувались красные пузыри, в расплющенной груди что-то
сипело и булькало.
- Надо позвать врача, - сказал кто-то из женщин.
- Какой врач! Не видишь, ему жить осталось минуты две.
- Врача! - заверещала Ацуко. - Позовите! Врача!
- Ну позовите для успокоения, - тихо сказал Тэссай.
Лекарь сначала посмотрел на умирающего Кагэро, а потом обвел
недоуменным взглядом людей. Тэссай пожал плечами и кивнул на рыдающую
Ацуко.
- Давно? - спросил врач, опускаясь на колени рядом с Кагэро.
- Да не очень...
- Странно, что он живой. Глядите, вы же все ему разбили! Что-то
я такого раньше не видел в деревне. А?
Он поднял голову и посмотрел на Тэссая.
- Это такие твои новые порядки?
- Потише, Сидзима-сан, не я велел бить его!
Врач снова посмотрел на Кагэро. Тот все еще дышал.
- Не знаю, - покачал он головой. - Не имею ни малейшего понятия,
как можно вылечить его, но он до сих пор жив! Поразительно! Было бы
кощунством погубить такую жизнь. Не знаю, что получится, но я попробую.

* * *

Месяц Кагэро лежал пластом и неизвестно, как держалась жизнь в
искалеченном теле. "Хочет жить - вот и живет", - отвечал Сидзима на вопросы
Ацуко, которая за этот месяц постарела лет на тридцать, почернела лицом
и Сидзима уже испугался, как бы ему не пришлось возвращать к жизни еще и
ее.
Кое-как сраслись собранные по кусочкам Сидзимой кости. Сраслись
вкривь и вкось. Ацуко со страхом смотрела на врача, а тот лишь разводил
руками: "Хромой и косой будет, и кривобокий, но что я мог сделать? Хорошо,
хоть вообще живой".
Через три недели, когда Кагэро, наконец, пришел в себя, Ацуко упала
в обморок. Сидзима покачал головой и сказал больному:
- Почти все время рядом с тобой сидела. Не спит, не ест...
Кагэро повел глазами, опустил взгляд на свою вдавленную грудь,
неглубоко вздохнул и снова уснул.