"Любовь Тимофеевна Космодемьянская. Повесть о Зое и Шуре (про войну)" - читать интересную книгу автора

- И знаешь, мам, мы играли в почту, и какой-то чудак все время писал
Зое, что у нее красивые глаза. Правда, правда! Под конец даже стихами
разразился! Вот послушай...
Шура стал в позу и, еле удерживаясь от смеха, продекламировал:

Ты такая ясноокая -
Даже сердце замирает.
Вся душа твоя глубокая
Под ресницами сияет!

И мы все трое неудержимо расхохотались.
... К концу зимы выяснилось, что та самая девочка, которая в новогоднем
пожелании написала Зое о людском эгоизме и неверности и о том, что на людей
нельзя полагаться, перестала учить свою "подшефную" домохозяйку грамоте.
- Очень далеко ходить, - объяснила она групоргу Зое. - И уроков так
много задают, я не успеваю. Назначь кого-нибудь другого.
У Зои от гнева глаза были совсем черные, когда она мне рассказывала об
этом.
- Я этого даже понять не могу! Нет, ты послушай: взяла и бросила! И
даже не подумала, что этим она подводит всех, не одну себя. Какая же она
комсомолка? Да, вдруг она встретит эту женщину - как она ей в глаза
посмотрит? И всем в классе?
Сама Зоя за всю зиму не пропустила занятий ни разу. В какой-то из
четвергов у нее отчаянно разболелась голова, но она превозмогла себя и
все-таки пошла.
Мы с Шурой немедленно и в подробностях узнавали о каждом успехе Зоиной
ученицы:
- Лидия Ивановна уже помнит все буквы...
- Лидия Ивановна уже читает по складам...
- Лидия Ивановна уже бегло читает! - наконец с торжеством сообщила Зоя.
- Помнишь, она даже подписаться не умела. А теперь у нее и почерк становится
хороший.
В тот вечер, ложась спать, Зоя сказала:
- Знаешь, мама, всю неделю хожу и думаю: что такое хорошее случилось? И
сразу вспоминаю: Лидия Ивановна читать умеет. Теперь я понимаю, почему ты
стала учительницей. Это и вправду очень хорошо!


ТЯЖЕЛЫЕ ДНИ

Осень 1940 года неожиданно оказалась для нас очень горькой...
Зоя мыла полы. Она окунула тряпку в ведро, нагнулась - и вдруг потеряла
сознание. Так, в глубоком обмороке, я и нашла ее, придя с работы домой.
Шура, вошедший в комнату одновременно со мною, кинулся вызывать карету
"скорой помощи", которая и увезла Зою в Боткинскую больницу. Там поставили
диагноз: менингит.
Для нас с Шурой наступило тяжелое время.
Долгие дни и ночи мы могли думать только об одном: выживет ли Зоя?..
Жизнь ее была в опасности. У профессора, лечившего ее, во время разговора со
мной лицо было хмурое, встревоженное. Мне казалось, что надежды нет.