"Любовь Тимофеевна Космодемьянская. Повесть о Зое и Шуре (про войну)" - читать интересную книгу автора

там больше не работала: я стала преподавать в школе для взрослых.
Новая школа детям понравилась сразу, безоговорочно - они с первого дня
полюбили ее и просто не находили слов, чтобы выразить свое восхищение. В
самом деле, прежде они учились в небольшом деревянном доме, напоминавшем
школу в Осиновых Гаях. А эта школа была большая, просторная, и рядом
строилось новое великолепное здание в три этажа, с огромными, широкими
окнами... Сюда они переселятся в будущем учебном году.
Хозяйственная Зоя быстро оценила Николая Васильевича Кирикова,
директора 201-й школы.
- Ты бы видела, мама, какой у нас будет зал! - говорила она с
увлечением. - А библиотека! Книг сколько! Я столько никогда не видала: полки
по всем стенам, с полу до потолка, и ни одного свободного места... Яблоку
упасть негде, - подумав, прибавила она (и я опять услышала бабушку - это
было ее выражение). - Николай Васильевич нас водил на стройку, все
показывал. Он говорит: у нас большой сад будет, сами посадим. Увидишь, мама,
какая будет наша школа: лучше во всей Москве не найдешь!
Шура был захвачен всем, что делалось в новой школе, но больше всего ему
нравились уроки физкультуры. Мальчуган без конца мог рассказывать о том, как
он подтянулся на трапеции, как перепрыгнул через "козла", как научился
попадать мячом в баскетбольную "корзинку".
Новая учительница, Лидия Николаевна Юрьева, сразу пришлась обоим по
сердцу. Это я видела по тому, как охотно они шли каждый день в школу, какие
оживленные и довольные возвращались, как старались слово в слово пересказать
мне все, что говорила учительница, - все, до мелочей, было для них важно и
полно значения.
- По-моему, ты оставляешь слишком большие поля, - сказала я однажды
Зое, просматривая ее тетрадь.
- Нет, нет! - вспыхнув, торопливо ответила Зоя. - Лидия Николаевна
велит такие, меньше нельзя!
Так было во всем: раз Лидия Николаевна сказала, значит, только так и
должно быть. И я знала: это хорошо, это значит, что учительницу любят и
уважают, именно потому старательно и охотно выполняют любую ее просьбу,
любое приказание.
И Зоя и Шура всегда принимали близко к сердцу все, что происходило в
классе.
- Сегодня Борька опоздал и говорит: "У меня мама заболела, я ходил в
аптеку!" - с жаром рассказывал Шура. - Ну, раз мама больна, что тут делать.
Лидия Николаевна и говорит ему: "Садись на свое место". А после уроков как
раз приходит Борькина мать - она с ним хотела куда-то прямо из школы ехать,
- а смотрим, она здоровая и совсем даже не больная. Лидия Николаевна
покраснела, рассердилась и говорит Борьке: "Я больше всего не люблю, когда
говорят неправду. У меня такое правило: если сам сознался, не соврал... не
солгал, то есть, - поспешно поправляется Шура, чувствуя, что начинает
слишком вольно передавать речь учительницы, - значит, полвины долой". А я
спросил: "Почему, если сознался, полвины долой?" А Лидия Николаевна
отвечает: "Если человек сам сказал, значит, он понял свою вину, и незачем
его сильно наказывать. А если отпирается, говорит неправду - ну, значит,
ничего он не понимает и в другой раз опять так сделает, и, значит, надо его
наказать..."
Если класс плохо справлялся с контрольной работой, Зоя приходила домой