"Любовь Тимофеевна Космодемьянская. Повесть о Зое и Шуре (про войну)" - читать интересную книгу автора

Что и говорить, Шура был еще мал - и, однако, мы решили отдать его в
школу. Он очень привык к сестре и даже представить себе не мог, как это Зоя
пойдет в школу, а он останется дома. Да нам и не с кем было оставлять его: и
я и Анатолий Петрович работали.
Первой школьной учительницей моих детей была я сама. Я вела в тот год
подготовительный, "нулевой" класс, и заведующий школой определил Зою и Шуру
ко мне.
И вот мы вошли в класс. Тридцать таких же малышей - девочек и мальчиков
- поднялись нам навстречу. Я усадила Зою и Шуру на одну парту, неподалеку от
доски, и начала урок...
Помню, в первые дни один мальчуган принялся скакать вокруг Зои на одной
ножке, распевая: "Зойка, Зойка, упала в помойку!" Он выкрикивал этот стишок
с настоящим упоением. Зоя слушала молча, с невозмутимым видом, а когда
мальчуган умолк на мгновение, чтобы перевести дух, сказала спокойно:
- Я даже и не знала, что ты такой глупый.
Мальчуган недоуменно моргнул, повторил дразнилку еще раза два, но уже
без прежнего воодушевления, а потом и совсем отошел от Зои.
Однажды, когда Зоя была дежурная, кто-то разбил в классе стекло. Я
совсем не собиралась наказывать виновника: мне думается, невозможно найти
такого человека, который в жизни не разбил бы хоть одного стекла, без этого
детства не бывает. Мой Шура, например, разбил столько стекол, что с лихвой
хватило бы еще на двоих. Но мне хотелось, чтобы виновный сознался сам. Я
медлила войти в класс и стояла в коридоре, обдумывая, как начать разговор с
ребятами. И тут я услышала из-за двери Зоин голос:
- Кто разбил?
Я тихо заглянула в класс. Зоя стояла на стуле, вокруг толпились ребята.
- Кто разбил, говори! - требовательно повторила Зоя. - Все равно я по
глазам узнаю, - добавила она с глубочайшим убеждением.
Наступило короткое молчание, и потом курносый, толстощекий Петя Рябов,
один из первых озорников в нашем классе, сказал со вздохом:
- Это я разбил...
Как видно, он вполне поверил, что Зоя может узнавать по глазам самые
сокровенные мысли. Она и впрямь говорила так, словно ни капли не сомневалась
в этой своей способности, но объяснялось это очень просто. Бабушка Мавра
Михайловна обычно говорила внучатам, когда им случалось напроказить: "Это
кто натворил? Ну-ка, погляди мне в глаза, я по глазам все узнаю!" - и Зоя
хорошо запомнила бабушкино чудесное средство узнавать правду.
... Вскоре Зою и Шуру пришлось перевести из моего класса в другой, и
вот почему.
Зоя вела себя очень сдержанно и никак не проявляла своих родственных
отношений. Иногда она даже говорила: "Любовь Тимофеевна", подчеркивая, что в
классе она такая же ученица, как и все, и я для нее, как для всех, -
учительница. А вот Шура вел себя совсем иначе. Во время урока, дождавшись
минуты полной тишины, он вдруг громко окликал меня: "Мама!" - и при этом
лукаво поглядывал по сторонам.
Шурины выходки неизменно вызывали в классе суматоху: учительница,
Любовь Тимофеевна, и вдруг - мама! Это очень веселило детей, но мешало
работать. И через месяц пришлось перевести моих ребят в параллельный класс,
к другой учительнице.
Школа, школьные занятия завладели Зоей безраздельно. Придя домой и