"Любовь Тимофеевна Космодемьянская. Повесть о Зое и Шуре (про войну)" - читать интересную книгу автора

чтобы не ушибла лошадь или корова, которые свободно паслись возле дома, на
лужке. А вот с девочками постарше - Маней и Тасей - она уходила далеко, на
огороды и на речку, мелкую, но веселую, где можно было купаться целыми
днями, не боясь утонуть.
Летом Зоя часами бегала с сачком за бабочками, собирала цветы, потом
снова купалась и даже сама - в пять лет! - стирала в речке свое белье,
высушивала и в чистом приходила домой.
- Посмотри, мама, - говорила она, внимательно глядя мне в лицо, -
хорошо я выстирала? Ты меня не будешь ругать?
Как сейчас вижу ее пятилетнюю - загорелую, румяную, с ясными серыми
глазами. Только что прошел быстрый летний дождь - и снова жарко светит
солнце, с высокого неба ветром сметает куда-то далеко за горизонт последние
облака, с ветвей еще падают крупные капли, и Зоя бежит ко мне босая по
теплым лужам и смеется, показывая, как промокло ее платье...
А как хорошо было поехать на дальний луг за сеном (пусть на тряской,
скрипучей телеге, которую нескладной рысцой везет плохонькая лошаденка - что
за беда!) и возвратиться на высоком возу, а потом вместе со взрослыми
раскидывать и ворошить душистое сено, чтоб досохло за сараем, всласть
кувыркаться и прыгать в нем, как в волнах, и, наконец, уснуть от блаженной
усталости, свернувшись в комочек тут же, на сене!..
А как весело лазить по деревьям! Забраться повыше, так, чтобы
страшновато было взглянуть вниз, чтобы сердце немножко сжималось, когда
попадается под рукой тонкая ветка... И потом потихоньку слезать, нащупывая
босой ногой сучья и стараясь не изорвать платье.
А еще лучше забраться на крышу сарая или на колокольню - любимый
наблюдательный пункт всех ребятишек. Все село перед тобой как на ладони, а
там - поля, поля и в полях окрестные деревни... А за ними что?
Далеко-далеко?..
Возвращаясь домой, Зоя подсаживалась ко мне и спрашивала:
- Мама, а за Осиновыми Гаями что?
- Село такое - "Спокойные хутора" называется.
- А потом?
- Соловьянка.
- А за Соловьянкой что?
- Павловка, Александровка, Прудки.
- А потом? А за Кирсановом что? А за Тамбовом Москва? - И вздыхала: -
Вот бы туда поехать!
Когда отец был свободен, она взбиралась к нему на колени и забрасывала
самыми разнообразными и подчас неожиданными вопросами. И, как самую
увлекательную сказку, слушала его рассказы обо всем, что делается на белом
свете: о высоких горах, синих морях и дремучих лесах, о далеких больших
городах и о людях, которые там живут. В такие минуты Зоя вся превращалась в
слух: рот ее приоткрывался, глаза блестели, мгновениями она, кажется, даже
забывала дышать. И, случалось, утомленная новизной услышанного, она под
конец так и засыпала на руках у отца.
Четырехлетний Шура - озорной, шумный, ему все нипочем.
- У Шуры карман шевелится! - слышу я изумленный Зоин голос.
И в самом деле шевелится! Что за чудеса?
- Что у тебя там?
Все очень просто: карман полон майских жуков - они трепыхаются,