"Ежи Косинский. Раскрашенная птица" - читать интересную книгу автора

Наступила весна. На реке ломался лед и через бурлящую воду просвечивали
косые солнечные лучи. Над рекой, сражаясь с резкими порывами холодного
сырого ветра, носились голубые стрекозы. Воздушные вихри подхватывали с
согретой солнцем поверхности воды легкие испарения и, разрывая их в клочья,
вертели в беспокойном воздухе.
Однако установившаяся наконец теплая погода, принесла с собой чуму.
Заболевшие люди корчились от боли, как рассеченные дождевые черви и, не
приходя в сознание, умирали в мучительной агонии. Мы с Ольгой метались из
хижины в хижину и я безуспешно пытался изгнать хворь из людей. Болезнь
оказалась сильнее.
За плотно закрытыми окнами, в полумраке лачуг стонали умирающие. Матери
прижимали к груди запеленатых умирающих детей. Мужчины в отчаянии кутали в
пуховые одеяла и овчины сгорающих от жара жен. Рыдающие дети смотрели на
усыпанные синими пятнами лица мертвых родителей.
Чума упорствовала. Крестьяне выходили из лачуг, поднимали к небу глаза
и взывали к Богу. Только Он мог облегчить их страдания. Только Он мог
подарить их измученным телам милосердный безмятежный сон. Только Он мог
остановить безжалостную эпидемию и вернуть людям здоровье. Только Он мог
утешить оплакивающую умершего ребенка мать. Только Он. . .
Но недоступный в своей мудрости Бог не спешил. Сады и подворья
очищались дымом горевших у лачуг и на дорогах костров. Из окрестных лесов
доносились звон топоров и треск падающих деревьев - там валили лес чтобы
поддерживать эти костры. В чистом спокойном воздухе разносились отрывистые
удары топоров, которые с хрустом рассекали сочные ткани стволов деревьев.
Над пастбищем у деревни эти звуки странным образом слабели и затихали. Как
туман скрывает и приглушает горящую свечу, так и тяжелый неподвижный воздух
деревни спутывал эти отзвуки ядовитой сетью и поглощал их.
Однажды вечером меня начал бить озноб, а лицо стало горячим. Ольга
заглянула мне в глаза и приложила свою прохладную руку к моему лбу. Потом,
не медля, она потащила меня на отдаленное поле. Там она выкопала глубокую
яму, раздела меня и велела забраться туда.
Пока я стоял на дне, дрожа от лихорадки, Ольга засыпала яму землей мне
по шею и тщательно разровняла ее лопатой. Убедившись, что поблизости нет
муравейников, она разожгла вокруг меня три дымных торфяных костра.
Закопанное в сырую землю, мое тело полностью остыло за несколько
секунд. Я перестал ощущать себя. Как забытый кочан капусты я слился с
огромным полем. Ольга не забыла меня. Несколько раз она приносила холодное
питье и вливала мне его в рот. Казалось, что жидкость через мое тело уходит
прямо в землю. Дым от костров застилал мне глаза и першил в горле. Когда
ветер относил клубы дыма в сторону, передо мной открывалось похожее на
грубый пестрядинный ковер поле. Вокруг меня деревьями высились низенькие
растения. Приближающаяся Ольга отбрасывала на окружающую местность
неправдоподобно огромную тень.
Покормив меня на закате в последний раз, она подложила в костры свежего
торфа и ушла спать. Один-одинешенек я остался в поле и земля, в которой я
укоренился, тянула меня все глубже и глубже. Медленно прогорали костры,
искры светляками прыгали в кромешном ночном мраке. Я стал растением и начал
тянуться к солнцу, но тяжелая земля не позволяла мне расправить ветви. Или
голова отделялась от меня и, катясь быстрее и быстрее, сильно разгонялась и
врезалась в теплый ласковый солнечный диск.