"Огюстен Кошен. Малый народ и революция (Сборник статей об истоках Французской революции) " - читать интересную книгу автора

не был бы изображен как некий Содом и на который этот клуб не призывал бы
кары небесной - революционную армию и гильотину. Наказывают какое-нибудь
село, как человека: Лего, посланный Мэнье наказать деревню Бедуэн за то, что
там ночью кто-то срубил местное дерево свободы, пишет своему начальнику:
"...В этой коммуне нет ни искры сознания гражданского долга". И вслед за
тем, поскольку виновник не нашелся, расплачивается вся община: 63 жителя
деревни были гильотинированы или расстреляны, а сама деревня сожжена дотла3.
К тому же "чистые", вероятно, были бы раздражены, если бы большинство
было за них; они считали бы себя в таком случае менее чистыми. Известно
знаменитое высказывание Робеспьера: "Добродетель на земле в меньшинстве" - и
какую бурю вызвало оно после Термидора4. "Кто не якобинец, тот еще не вполне
добродетелен"5, - поясняет Лано. Тэн приводит и другие высказывания
подобного рода, которые не являются исключениями, что бы ни говорил об этом
г-н Олар. Напротив, это положение о небольшом количестве избранных - как раз
подспудная идея всякого благонадежного якобинца, и она даже проявляется
среди бела дня весной 1794 г., после большой речи Робеспьера о Добродетели 5
февраля. В обществах только и разговору что о чистках и об исключениях; и
тогда

1 Lods. Arm. Bernard de Saintes, p. 17.
2 Taine. Origines, йd. 1907, VIII, p. 72 и далее.
3 Bonnel. Les 332 victimes de la Commission d'Orange.
4 Moniteur, Convention, 14 sept, et 3 oct.
5 Там же, 6 nov.


162

главное общество, которому, как всегда, стали подражать многочисленные
дочерние общества, отказалось присоединить к себе общества, основанные после
31 мая. Якобинская знать замыкается, якобинская набожность переходит от
внешнего апостольства к внутренней работе над собой. Это период якобинского
янсенизма, как будут говорить в Термидоре. Тогда Малым Народом было
признано, что многочисленное общество не может быть усердным обществом.
Комиссары Турнанского общества, посланные очистить клуб в Озуэ-ла-Ферьер, в
Бри, только в этом его и упрекают: он слишком многолюден, чтобы быть
чистым1.
И действительно, длинный перечень похвал, которыми осыпают себя
якобинцы, - не идет ли он в том же направлении? Они - гусары, стражи,
гренадеры, саперы Революции, ее опора, авангард свободы, часовые народа,
пьедестал бронзовых статуй Свободы и Равенства, трибунал общественного
мнения, - короче, правящая элита, по их собственному признанию, горстка
тиранов, - предадут своих подданных после освобождения, они, патриотическая
знать, своего рода аристократия, монашеский и аристократический орден,
подборка людей, похожих на монахов2, сама себя фильтрующая - "членская
каста"3.
Но тогда является проницательный свидетель и за ним историк-эмпирик,
которые констатируют захват власти меньшинством и кричат о мошенничестве. К
тому же с 1792 г. это стало легко. Фикция теряет позиции, по мере того как
увеличивается